Ну раз Дмитрий просит…
Петр нехотя взял и с каждым словом его настроение поднималось.
— Ай да князь! Что ты ему сделал, он не только за тебя единственную дочь отдает, да еще в свою семью включает?
— Да вот так как-то, — пробормотал. Дмитрий. Рассказывать подробности личной, практически интимной жизни он не собирался даже царю.
Впрочем, Петр и не собирался. Родство с княжеской семьей и получение от нее (или через нее?) княжеского титула его откровенно порадовало.
Ближний кружок самых близких царю людей был довольно простонароден или, как Дмитрий, входил в число мелких дворян. Вообще-то Петру это было, кто его люди, с низов или верхов, но иногда задевало. «Породистые» люди, цвет и честь страны до сих пор к нему не очень-то стремятся.
И, тем более, он радовался там счастливчикам, которые всеми правдами и неправдами сумели в титулованную знать.
Он подписался под обращением князя и отдал Дмитрию:
— Давай, работай. Конечно я ЗА!
И с этими словами отдал бумаги обратно. Попаданец, не выдержал, посмотрел. Почерком царя, небрежным, с ошибками было написано поверх текста князя: «Быть по сему». То есть Петр согласился и накарябал что-то волнующе-одобрительное. А что уже конкретно должно быть написано, так это ни чиновникам, ни самому виновнику сей цидулки было не интересно.
XIX век цивилизации, а, значит, бюрократии еще не наступит целых сто лет! Сейчас шел век XVIII век, варварский и незлобливый, когда даже смертная казнь осуществлялась по устному уведомлению, а не как итог бюрократической переписки.
Попаданец поднял глаза с бумаги на царя. Тот дело свое сделал, все было понятно и ращено. Однако Петр чего-то ждал, и, с учетом предыдущей практики, Дмитрий понял, что одно-то дело они разрешили, но общий разговор у них не закончен. Ибо на то он и царь (в недалеком будущем император), призванный решать не только проблемы отдельных людей, но и государства в целом.
— Слушаю, государь! — сказал он и не поклонился по-старомосковски, а сделал легкий реверанс по-западному.
— Понимаешь, гад похлебкин, — Петр ласково, по-дружески, ткнул рукой в грудь, — то, что ты так умело делаешь свою судьбу и готовишь по-божески детишек, это хорошо. Я даже очень тобой восхищен. Не сидишь у царского престола, хлебальниом не разеваешь. Мол, дай, государь, того и сего, и титл, и тысячу рублей, и деву розовощекую. Сам все делаешь, за что я тобой очень доволен. Давай, зови на свадьбу в усадьбу князей Хилковых, до сего времени гнездо мерзопакостное, а теперьуже свое.
Петр оценивающе посмотрел на Дмитрия. Мол, я хотя и царь, а сам себя на свадьбу позвать не могу, не Бог еще!
Дмитрий его понял. Это же не XXI век, на дворе XVIII столетие. И не человек здесь все решает, пусть даже монарх, а Всевышний.
— Благодарствую, государь, за то, что пожелал прийти ко мне на венчание, — поклонился Дмитрий сначала по московскому, а затем сделал западный реверанс, — приглашаю тебя ко мне на венчание, а потом на свадьбу, вкусить яства свадебные, принять пития разные!
— Гут, — сказал Петр по-немецки, потом перешел на русский: — но свадьба — свадьба, а дела государственные надо решать. Приди завтра вечером в кружок друзей избранных. Реформы-то мы приняли и даже, вроде бы, воевать решили с кем, а на какие деньги еще не учли. Теперь вот подумаем, покумекаем.
— Обязательно приду, государь, — он сделал обязательный реверанс, теперь прощальный, взял очень важную бумагу с разрешением Петра на переход Дмитрия Кистенева в род князей Хилковых, стараясь, чтобы пальцы зримо не дрожали.
Вот это он сходил удачно. Видимо, очень уж к сердцу пришелся попаданец, если Петр не только разрешил стать ему князем, не только позволил венчаться, а это только по воле господина, но и сам решил придти, а это такая милостивая воля! Так ведь еще включил его в кружок избранных, не тех, которые обычно здесь водку пьют, а те, которые наряду с царем и правят в России.
Ай да Митька, ай да сукин сын!
Глава 20
В усадьбе Хилковых его ждали с понятным волнением. И ладно Даша, уже который год вроде бы и помолвлена, хотя официально, в церкви, к алтарю не подведена. Пора уже, как только государь разрешит, то и венчаться. А то ведь и подружки примерно таких же известных аристократических семей Москвы почти смеются. Почти двадцать уже, все девушки, женщины уже, детей имеют. Одна она, как старая девушка!
Волновался и князь Александр Никитович. Согласится или нет царь Петр Алексеевич? Ведь если ДА, то и в роду второй мужчина есть, молодой и к карьере приспособленный. И Дашу можно венчать, а там, с божьей волей, и внуки пойдут. Почитай, и оживет род и будет снова и снова родиться и возвращаться. Лишь бы Дмитрий смог!