У меня же в комнате в моё отсутствие поп переворошил все мои вещи, обрызгал кровать, стулья, стол, кресла и мою одежду водой. То-то я, когда переодевался, почувствовал, что одежда какая-то сыроватая!
Вечером, когда уже стемнело, когда загнали коров и овец по сараям, я я развесил влажную одежду на веревках во дворе просушиться.
Ко мне во двор вышел дед Паша.
- Что у вас тут стряслось, внучек? – поинтересовался он, усаживаясь на крыльцо. – Пока меня не было? Бабка ходит смурная…
- Деда, а ты у неё спроси! – посоветовал я. – Может, и расскажет…
Я протянул ему пачку карандашей:
- Только бабке не отдавай! Спрячь. А то она попу всё отдаст!
- Понятно, - протянул дед. – Хорошо…
Ровно в семь на своем «Уазике» меня ждал лесник. Я загрузил в салон свой рюкзак и сумку, сел на переднее сиденье.
- Поехали!
Меня никто не провожал: дед уехал на работу, бабка даже на крыльцо не вышла.
С Жихарем и Трифоном я попрощался накануне вечером в баньке.
- Бабка не зайдёт! – сообщил банник. – Я ей глаза отвёл.
- Ты уж извиняй, что так с попом-то получилось, - буркнул домовой. – Надо ему было дорогу заколесовать. Попросили бы Еремеича, ввек бы этот долгополый сюда не добрался бы.
- А Еремеич и здесь хозяйствует? – удивился я. – Я думал, что он только в лесу за рекой…
- Нет, - домовой мотнул головой. – Он хозяин всех лесов аж до каменной дороги!
Под каменной дорогой имелось ввиду шоссе, проходившее через райцентр. Авторитетный лесной хозяин получается Силантий Еремеевич! Большой силой обладает!
Жихарь протянул мне небольшой сверточек:
- Еремеич передать просил. Как знал, что ты уедешь.
- Ты приезжай, хозяин! – Трифон вдруг утёр глаза. – Бабку дуру дед вожжами воспитает, поумнеет! В другорядь думать будет!
- Воспитает, как же! – буркнул Жихарь. – Прошли те времена…
- Поедем не в райцентр, а на станцию! – сообщил Василий Макарович. – На поезде домой поедешь.
- Почему? – удивился я. – На электричке дольше, да и с вокзала домой добираться через весь город.
- Андрей Львович, батюшка Алексий, если соберется в город, то, как раз, через райцентр поедет, - пояснил лесник. – И наверняка с утра. Зачем вам лишний раз друг другу глаза мозолить?
И вдруг, совершенно не в тему брякнул:
- Не успел я тебя с оборотнем свести. Тебе любопытно было бы на него посмотреть. Интереснейший субъект!
Дальше по дороге мы, в основном, помалкивали. Лесник иногда поглядывал в мою сторону, словно хотел что-то спросить еще. Меня тоже кое-что интересовало. Я задал вопрос первым:
- Мне кажется, вы преувеличиваете поповские возможности… Даже не верится, честно говоря. Церковь у нас отделена от государства. В городе церквей-то раз-два и обчелся. А с ваших слов они за мной охоту откроют…
- Не надо их недооценивать, - вздохнул Василий Макарович. – Охоту, не охоту, но присмотр за тобой будет, и очень быстро.
- Меня еще найти надо, - перебил я его.
- Глупости какие! – невесело засмеялся лесник. – Бабка твоя батюшке уже твой домашний адресок продиктовала, школу, где ты учишься… Эти попы хуже коммуняк!
- А чем тебе коммунисты не угодили?! – взвился я.
- Есть коммунисты, а есть коммуняки, - не обращая внимания на мой повышенный тон, терпеливо отозвался Василий Макарович. – Коммунисты БАМ строят, в Афган рапорта пишут, а коммуняки в кабинетах штаны протирают, пайки получают да речи хвалебные с трибун толкают. Что, ни разу с этим враньём не сталкивался?
Я промолчал. Сталкивался, чего уж говорить? Год назад, будучи заместителем секретаря комитета комсомола в школе, готовился выступать на годовом отчетном собрании, которое посетил аж первый секретарь обкома комсомола. И неожиданно для меня вдруг на трибуну вышла смазливая девчонка из параллельного класса, которую парторг школы «сделал» заместителем секретаря комитета комсомола. Девочка отбарабанила доклад-отчет, присвоив все мои заслуги, получила почетную грамоту от обкома за работу. «Ну, она же на золотую медаль идёт, Антон! Ты должен понимать!» - улыбаясь, объяснил мне потом ситуацию парторг. Разумеется, на следующем комсомольском собрании я взял самоотвод от дальнейшей работы в комитете комсомола.