На первом этаже больше никого не оказалось.
Я решил не рисковать и «обработал» второй этаж «ночным кошмаром-1» снизу, с первого этажа. Просто прошелся и снизу вверх накладывал заклинание.
Отчаянный женский визг сообщил, что я не промахнулся.
На втором этаже обнаружилась лежащая женщина, та самая, которая ухаживала за больным парнем. Возле неё лежал маленький пистолетик. Я поднял его и сунул в карман.
Бывший больной, сын главаря Дато, сидел на кровати, держа в руках большой кавказский кинжал и уставившись в одну точку. Изо рта текла струйка слюны.
- Идём! – я легко поднял его за шиворот, толкнул к лестнице. То ж самое я проделал с женщиной. Пока они спускались, спотыкаясь по лестнице, я осмотрел второй этаж. Обнаружил еще одного татуированного бугая – под кроватью, тоже с оружием, под воздействием заклинания потерявшего всякий человеческий облик. Импульс «некросилы» и обширный инфаркт.
Парализованный Шалва по-прежнему лежал во дворе. Я притащил к нему женщину и сына. Он с ужасом переводил взгляд с меня на них, ытаясь что-то прошептать непослушными губами.
- Я предупреждал, - сказал я. В главаря ушел импульс «жизни», освобождая его от действия паралича.
- Пощади сына, - у него прорезался голос.
- Ты обманул меня, Шалва, - сказал я. – Смотри, как они будут умирать.
- Нет! – вор замотал головой. – Я заплачу! Общак. У меня общак. Я тебе его отдам! Весь, без остатка!
- А смысл? – усмехнулся я. – Ты слова не держишь. Сегодня так, завтра по-другому. Я тебе помог, от всей души помог, а ты?
- Это они! – Шалва махнул рукой в сторону то ли мячей, то ли шаров. Я пригляделся и опознал в них головы «питекантропа» и «бульдога».
- Они поплатились!
- А ты? Ты еще не поплатился. Ты за них отвечаешь! Вот и отвечай.
Я говорил, чеканя каждую фразу. Перед глазами стояла картина – maman в ванне с розовеющей водой и кровоточащими ранами на запястьях.
Общак – два небольших чемоданчика с деньгами и драгоценностями – я отвез на вокзал и положил в ячейку камеры хранения, заплатив 15 копеек. Перед смертью Шалва мне рассказал всё. Заклятие подчинения подействовало безукоризненно.
Потом он обреченно выл, повторяя:
- Тебя найдут! Тебя обязательно разыщут!
- Я буду ждать! – сказал я ему в лицо. – а если они попытаются сделать то же, что и ты, без всякой пощады вырежу их семьи, всех, от мала до велика.
Скорее всего, я не тронул бы Дато, но он всё-таки дотянулся до пистолета, который выронил его отец и выпустил в меня четыре пули, ухитрившись даже попасть один раз. На его лице была такая злорадная гримаса, когда он это делал. Впрочем, на лице, я так полагаю, его матери, тоже. Под смертельный «дротик» они попали оба.
А конструкт проклятия на мертвые тела действовал не хуже, чем на живых.
Только на душе было пусто и погано. Да еще очень было жалко алабая. Он-то тут причём?
эпилог
Я вернулся уже ближе к восьми вечера. Тётя Маша, сидящая на лавочке возле подъезда, поднялась, вопросительно посмотрела на меня. Я показал ей кулак с большим пальцем вверх – всё отлично! Она облегченно вздохнула, но вполголоса поинтересовалась, когда я проходил мимо:
- Кто-нибудь видел?
Я сначала хотел объяснить, как действуют «дротики» и проклятья, но потом просто махнул рукой, мол, всё нормально, никто ничего не видел. А если даже и видел, то люди-то умирали от инфаркта, от остановки сердца. От других естественных причин…
- Дома всё нормально, - в ответ шепнула соседка. – Мать проснулась, веселая, ужин тебе готовит. Деньги я пока к себе забрала. Потом отдам. Только куда ты её одежду дел? Она вся обыскалась!
Я улыбнулся. Значит, всё отлично, всё в порядке. Только я взялся за ручку двери подъезда, как сзади раздался до боли знакомый голос:
- Ковалёв! Ковалёв!
Я обернулся. Ко мне почти бегом спешила Светка Быкова. Она подбежала ко мне, встала почти вплотную:
- Ты почему на зарядку не пришёл? И где ты целый день шлялся?
Я пожал плечами:
- Я тоже рад тебя видеть, Быкова! Ты даже не представляешь себе, как!
Она вдруг опустила глаза и тихо сообщила:
- Завтра собрание в классе, а потом учебники получать. В 10 часов. Ты пойдешь?
- Только если ты тоже пойдешь, - пошутил я.
- Ковалев! – она отшагнула от меня, сузила глаза и спросила. – Ты можешь быть серьезным или нет? Давай без этих твоих шуточек!