— Так вот, Илюша, как замдиректора, как друга детства и юности, я тебя прошу: найди мне другое место!
— Витенька, солнце мое, — Илья постепенно отходил от неприятного разговора и вновь обретал улыбку. — Ну подумай, милый… Комендант женского общежития — чем плохая должность для молодого пенсионера?
— Илья!!! — зарычал Фролов.
— Хорошо, хорошо, — быстренько пошел на попятный Илья Ефимович, — найдем что-нибудь другое. Раз ты просишь — найдем.
— Когда? — поставил вопрос ребром Фролов.
— Не все сразу, Витенька… Подумаем, поищем, найдем. Ты меня тоже пойми, на тебя ведь не было прогноза. Как говорится, не ждали!
— Я тоже, Илюша, такого не ожидал…
Фролов произнес это с пронзительной тоской. Илья Ефимович внимательно глянул на него. Сказал уже без улыбки, негромко:
— Спокойно, Виктор. Что поделаешь, надо начинать новую жизнь.
— Какую новую? Какую — вот вопрос! На флоте жизнь была ясная, от побудки до отбоя. А тут? Не знаю я, Илюша, понятия не имею, как найти себя… на развалинах прошлой жизни.
— Почему развалины, интересно? — бодрился Илья. — Здесь никакие не развалины, а твоя родина, твои друзья и даже подруги. Вот дома твоего, правда, жаль, уже нет… Но кто думал, что ты вернешься?
Никто. Этого, верно, никто не мог предугадать.
Всем еще с детства было ясно: не жить этому упрямому пацану Витьке среди родных холмов и долин. Говорят, кому суждено быть повешенным, тот не утонет. А этому, видно, суждено было утонуть или жить на море, так упрямо, неугомонно, с каким-то яростным фанатизмом рвался он на морские просторы.
Откуда это было в нем, почему, непонятно. Дед с бабкой — селяне, родители — заводские. В родном городке даже паршивой речонки не было, а уж до моря — скачи, не доскачешь! И все-таки он трижды сбегал к морю, раз на юг, раз на север, раз на восток. Возвращали с милицией, плакала мать, порол дед. А он сушил сухари для четвертого побега. Теперь, после юга, севера и востока, по логике, следовало бежать на запад. Но география, единственный предмет, по которому у него всегда была пятерка, подсказывала, что при побеге к западным морям возможны пограничные осложнения. И потому Витька вновь выбрал юг.
Однако бежать не успел: незаметно подошел восьмой класс, и родня смирилась, благословила Виктора на поступление в мореходку. Он покинул родные края, увидел свою мечту — море, понял, что не ошибся в этой заочной любви, и стал военным моряком, убежденный, что — на всю жизнь.
В родной город Виктор приезжал на побывку, отсыпался, ел любимые домашние пирожки, рассказывал морские истории и выслушивал мамины причитания по поводу своей холостяцкой жизни. А он с этим делом не спешил — легко ли выбрать жену для моряка, который месяцами в море. Вопрос и сам по себе непростой, да кроме того, Виктор все в жизни делал только по пламенной любви. Но наконец и это произошло: влюбился и женился. Долго он ждал своего часа — казалось, дождется чего-то необыкновенного. А закончилось все довольно традиционно, примерно так же, как и у большинства его сослуживцев несколькими годами раньше — хорошенькой смешливой официанткой из офицерской столовой.
И зажили они мирно и счастливо у самого синего моря.
Дома Виктор последний раз был лет десять назад. Приезжал хоронить мать. Пробыл только три дня, его подлодке предстоял долгий и дальний поход. Перед отъездом не задумываясь дал добро на снос своего старого опустевшего домика: предстояло строить новый микрорайон. И уехал. Теперь уж точно — навеки.
Но нет ничего вечного и ничего абсолютно точного в нашем подлунном мире. Кто мог знать, что приключится с ним такое… И вот он снова здесь. И кажется, вот это уже именно навсегда. Во всяком случае, старый друг Илья Беленький призывает его это признать и с этим смириться.
А они действительно были друзья. Не просто одноклассники, а именно верные друзья. Всех удивляла эта дружба, так они были несхожи: Витька, шпана, безотцовщина, отчаянная голова, и тихий, головастенький Илюша из благополучной семьи, династии городских врачей. Но наверно, то их и сближало, что — разные. Витька был Илюше физической опорой и защитой, его быстрые кулаки не раз предохраняли от «фонарей» миловидное, почти девичье личико маленького толстячка. Зато сам Витька при этом, конечно, светил «фонарями» днем и ночью. А Илюша — верный друг, не голова, а «дом правительства» — планировал все Витькины побеги, подсказывал ему на уроках, готовил «шпоры» для экзаменов. И еще, обладая с детства завидно взрослым почерком, Илюша писал записки в табачный киоск, якобы от лица болящего, не в состоянии выйти на улицу деда, с просьбой продать внучонку Витьке папиросы для дедушки. Курил этот малолетний паразит с третьего класса!