— Да были кое-какие… факты, — промямлил я.
— А не было бы ничего, если бы ты командировку оформил по всем правилам! — нравоучительно изрек Троилов.
— Какие правила? — напомнила Алла Владимировна. — Сидоров же ночью позвонил — на объекте госкомиссию ждали.
— Мог бы Сидоров хоть меня в известность поставить! — возмутился начальник отдела.
— Или меня, — буркнул Крутых. — Я бы в табеле баранки не крутил.
— Ну Сидоров! Пропишем ему по первое число! — пригрозил начкадров.
И пошагал к дверям. Настроен он был весьма решительно, так что этому Сидорову можно было не завидовать. Все так же решительно пошли следом. И я поплелся. А Юрий на ходу шумел больше всех:
— Нет, представляете, звонит: срочно! Командировочные переведу, поправки но схемам вышлю, сам подъеду на помощь… И ни фига! Крутился в одиночку как мог. Ни командировочных, ни поправок, ни Сидорова… А где этот Сидоров?
Все остановились — уже в дверях — и поглядели друг на друга.
— Действительно, а где Сидоров? — спросил начальник отдела.
— Сидорова сегодня что-то не видать, — прищурился начкадров.
— Я вообще давно не видел Сидорова, — задумался Куликов.
— Мы с Сидоровым на разных этажах! — мгновенно открестился Троилов и напомнил: — А вы, Алла Владимировна, с ним, кажется, в одном доме?..
— Да-да, — растерянно кивнула председатель месткома, — мы и на работу вместе ездим. Но Сидорова вот уже дня три… Или, наверно, дней пять…
— Товарищи! — Крутых поставил вопрос ребром. — Кто вообще на этой неделе видел Сидорова? И настало долгое молчание. О чем они все молчали, что думали, не знаю. А мне показалось, что в этой звенящей тишине — хотя ему тут совершенно неоткуда было взяться — по мне явственно послышалось, как прокаркал своим дурным голосом наш старый знакомый — умный попугай Мики:
— Пр-ропал Сидор-ров! Совсем пр-ропал…
ДВАЖДЫ ДВА
Фантастическая повесть
1
А вообще-то, дорогие читатели, в этой фантастической повести нет ничего фантастического. Ровным счетом никакой фантастики. Ну, разве что немного фантазии.
Но это же вполне естественно, что автору повести, именуемому в дальнейшем Автор, понадобилась определенная фантазия, чтобы породить к жизни некий научно-исследовательский институт средней математики, именуемый в дальнейшем НИИсредмат.
А дальше все пошло уже проще. Наш Автор избрал классический принцип трех единств: единства времени — наши дни, конкретнее один из наших дней; единства места — упомянутый НИИсредмат; и единства действия, точнее — бездействия, но об этом несколько позже.
Что же касается действующих — вернее, опять-таки в большинстве своем, как вы вскоре убедитесь, бездействующих — лиц, то Автор тоже привел их к некоему единообразию. Правда, только в плане анкетных ФИО — фамилии, имени и отчества. Не мудрствуя лукаво, Автор одарил директора института фамилией… ну, скажем, Степанов, его заместителя по науке — Степанян, главного инженера — Степансон, и так далее, и тому подобные фамилии сотрудников института, которые вы, дорогие читатели, все равно сразу не запомните, но с которыми вы постепенно познакомитесь, потому что обладатели этих фамилий уже собираются в конференц-зале НИИсредмата на общее собрание его славного коллектива.
И значит, сейчас начнется наша повесть. Фантастическая история, которая никогда и нигде не происходила. Эту историю нафантазировал Автор. Но знаете, ему было не очень трудно фантазировать, потому что он видел немало похожих историй в жизни. Возможно, нечто похожее доводилось видеть и вам, дорогие читатели. Если же нет — Автор искренне рад за вас. Ибо он ведь и собирается рассказать историю, которая никогда и нигде не происходила, с единственной целью: чтобы она никогда и нигде не произошла!
А пока эта история все-таки начинается, и сотрудники НИИсредмата занимают места в конференц-зале, а руководство института занимает места в президиуме, и председательствующий заместитель директора по хозяйственной части Степанько торопит:
— Товарищи, товарищи, прошу усаживаться! Чем раньше мы начнем, тем раньше мы закончим!
Эта перспектива вдохновила собирающихся поскорее усесться, притихнуть, а тех, кому по неповоротливости достались первые ряды, еще и изобразить на лицах живейшую заинтересованность в происходящем.
Товарищ Степанько окинул с высоты президиума зорким глазом послушный зал, остался доволен увиденным и объявил: