Выбрать главу

— Белые — черные?

Степанников ударил по обоим кулакам сразу.

— Матч отменяется!

И быстро ушел, оставив на месте изумленного партнера по хобби.

2

В небольшой комнате Группы дробей находились молодой, подтянутый, в костюме с элегантным галстуком, старший научный сотрудник Степанбаев и грузный старик, прапорщик в отставке, техник-чертежник Степанюк. Он прилежно трудился, вычерчивая ровненькие рисочки, делящие дроби на числитель и знаменатель. А Степанбаев скучал.

— Десять часов двадцать три минуты, — сообщил он, глядя на бесшумно сменяющиеся цифирки на своих электронных часах. — До конца рабочего дня шесть часов тридцать семь минут. До перерыва два часа семь минут…

— В армию бы тебя, Степанбаев, — проворчал, не отрываясь от доски, Степанюк. — Там с шести утра начинают, и денек ненормированный!

— Да, поручик, в армию бы, наверно, хорошо, — согласился Степанбаев.

— Еще бы как хорошо!

— Но здесь, поручик, все же лучше. Вот только скучновато… Хоть бы стряслось что-нибудь!

— Здесь-то пусть трясется. А вот ежели б в армии чего стряслось — упаси господь!

— Да уж, это не дай бог…

Их содержательная беседа могла бы закончиться на этом, а могла бы продолжаться еще сколь угодно долго, оставаясь столь же содержательной.

Но в комнате появился руководитель Группы дробей товарищ Степаневич. Руководитель-то он был руководитель, однако не из того руководства, при появлении которого подчиненные мгновенно прекращают всяческие разговоры и принимаются за работу или хотя бы за активную имитацию ее. Нет, и должность у Ильи Степаневича была не такой, и сам он был по натуре не руководящий товарищ, а мягкий интеллигент средних лет. Поэтому и Степанюк не заерзал быстрее рейсшиной по доске, и Степанбаев не схватился за калькулятор.

Степаневич выложил на стол принесенную связку потрепанных книг и завел разговор тоже вовсе не на производственную тему. Воспользовавшись отсутствием высшего руководства института, он смотался в свою любимую букинистическую лавку, а там черт знает что! Гоголя и Чехова продают только с нагрузкой — брошюра о развитии свиноводства в пятилетке.

— Вот уж действительно — свинство! — заключил он свой гневный рассказ.

— Это не свинство, — возразил Степанбаев. — Это просто хозрасчет.

— А я бы вообще этих книг поменьше печатал, — заявил, упорно не отрываясь от доски, Степанюк. — Нет, против Гоголя или там Чехова не возражаю — художественные писатели. Но вот я как-то по телевизору фильм просматривал — «Идиот» называется. А потом у дочери-студентки книжку обнаружил с одноименным названием. Спрашивается, зачем было книжку писать, если я кино уже видал!

Да, не зря служебная характеристика бывшего прапорщика украшалась строкой: «Политически грамотен, практически — нет».

Степаневич поморщился, как от жуткой зубной боли. А Степанбаев серьезно кивнул:

— Это вы, поручик, верно подметили. По-государственному подошли.

— Шутишь? — насторожился Степанюк.

— Что вы, поручик, как можно шутить!

— Нынче все можно, — с невыразимой тоской вздохнул Степанюк. — И поручиком обзывать можно — за все реабилитируют. Потому что нынче порядка нет, дисциплины нет — одна гласность!

Ну что ж, и эта тема не хуже других. Можно и на эту тему побеседовать. Лишь бы не работать.

Степаневич вежливо заметил, что уважаемый Никита Степанович несколько заблуждается. Гласность гласностью, но и дисциплина тоже у нас есть. Только разумная. Даже у писателей имеется так называемая творческая дисциплина. На это Степанюк возразил: в том-то и беда, что творческая. То есть желаешь — пиши, не желаешь — не пиши. Желаешь — роман, не желаешь — стих. А это все непорядок! Степанбаев поинтересовался, что именно поручик… э-э, виноват, Никита Степанович понимает под порядком? Степанюк ответил, что это не он как-то там лично понимает, а это в армейском уставе определено: идти — так в одну ногу, петь — так одну песню!

Неизвестно, до чего бы они так допелись-добеседовались, но в комнату вбежал шустрый Степанчик.

— Граждане, предъявите билетики!

И помахал газетой с таблицей очередного розыгрыша денежно-вещевой лотереи.

Если, как вам уже, дорогие читатели, известно, у Степанникова и Степанчика хобби было — шахматы, у Степаневича — книги, у Степанбаева — элегантные галстуки, а у Степанюка — оловянные солдатики, с которыми старый вояка любил на досуге устроить сражение, то, кроме всего этого индивидуального, было еще у всех у них общее хобби — игра в лотерею. Трудно сказать почему. Может, оттого что были они как-никак и какими-никакими, но все же сотрудниками Института средней математики и магия цифр была у них в крови. А может, причиной являлось просто то, что лотереи были еще одним — да притом и слегка щекочущим нервы — средством скоротать трудовой день. Но так или иначе, сотрудники Группы дробей чрезвычайно оживились, когда в их комнату влетел шустрый Степанчик и воскликнул: