— Шалишь, брат! Имеется еще кое-кто повыше. Степанько забыл?
— Этого забыть невозможно! — засмеялся Степаневич шутке приятеля.
— Вот, заместитель директора.
— Но — по хозяйству.
— Но — заместитель.
— Ты спятил! — Степаневич понял, что Степанников вовсе не шутит. — Ведь он же…
— Знаю. А все-таки номенклатура.
— Но он же…
— Понимаю. А все-таки руководство!
Степанников наконец встал из-за стола, за которым находился на протяжении всего разговора, и решительно пошел из кабинета.
Степаневич растерянно последовал за ним.
А наш Автор схватился за голову.
Ай-яй-яй, какую же он проявил беспечность! Все начальство убрал, а Степанько… Но кто мог подумать, что надо убирать даже такого… Стоп! Тут Автор прервал самого себя. Во-первых, ни к чему эти прямолинейные характеристики персонажей, пусть дорогие читатели во всем разберутся сами. А во-вторых, надо не сокрушаться о промахе, а срочно его исправлять.
Но как? Может, наслать на Степанько ветрянку? Нет, мы уже отмечали, что методы старика Хоттабыча чужды нашему Автору-соцреалисту. Тогда, может, запереть Степанько в его кабинете, а ключ потерять? Тоже нет, они сейчас на все готовы, взломают дверь. А может, отправить его в срочную командировку? Не то… Какая бы она ни была срочная, они успеют его отловить и подмахнуть бумагу…
Хотя нет, кажется, это все же именно то! Да, командировка, да, срочная, но главное — куда? В столицу!
5
Россия — родина дефицита.
Дефицитом у нас может быть все: продукты повышенного спроса и спроса пониженного, товары первой необходимости, второй необходимости и даже вовсе никому не нужные товары.
Дефицит бывает постоянный, как-то: икра, женские сапоги или импортные лекарства, — и временный, когда вдруг инфернальным путем исчезают еще вчера лежавшие навалом цыганские иголки, консервные открывалки или зубная паста. При этом наблюдается правило, почти без исключений: временный дефицит стремится к постоянному, и любая ерунда, однажды исчезнув только на время, практически исчезает навсегда.
Местом хранения и добычи дефицита являются закрытые базы, тайники под прилавками и черные ходы с угрожающей, но не пугающей избранных надписью «Посторонним вход воспрещен!». А в более широком виде, доступном открытому обозрению и добыванию в очередях, дефицит наблюдается лишь в одной точке нашей обширной державы — в ее столице, стольном граде Москве.
Да, наша Москва славится обилием товаров широкого потребления и… командированных. Нет, естественно, их командировочные удостоверения выписаны не в ГУМ, ЦУМ и другие славные торговые точки, а в различные Минтяж… Спецвод… Главснаб… и прочие солидные учреждения. Но любой с утра командированный в столицу уже к полудню знает размеры рук, ног и прочих частей тела половины своих сослуживцев. Даже женщины на этот раз вынуждены быть абсолютно откровенны, ничего не преуменьшая и не преувеличивая. Конечно, все командированные могут и отказаться брать заказы. Особенно не слишком демократичные руководители, к которым люди и по службе не могут достучаться неделями. Но то — служба, а это — жизнь. Сегодня ты откажешь в удовлетворении постоянно растущих потребностей трудящихся, а завтра очередной командированный трудящийся откажет в удовлетворении столь же растущих потребностей тебе самому. И потому заказы принимают все, независимо от чинов и званий.
А потом, в Москве, с головой уходят в нелегкую работу: стояние в бесконечных очередях, мотание по бескрайнему городу, записи с утра и переклички по ночам, небезопасные контакты со спекулянтами, отправка посылок с продуктами и контейнеров с мебелью…
А еще потом, в родном учреждении, усталый, но счастливый сознанием недели, прожитой не зря, наш командированный, раздавая коллегам их заказы, вдруг вспоминает, что совершенно забыл выполнить еще один небольшой заказик — задание по командировке.
Такую картину можно наблюдать в любом провинциальном городе. В том числе и в городе, где происходит наша история и который, заметьте, дорогие читатели, мы не называем по имени, потому что он ничем не хуже всех остальных городов. Как, впрочем, и ничем не лучше.
Едва успел наш Автор организовать срочный междугородный звонок Лидочке с требованием немедленного вылета замдиректора Степанько в столицу, как слух об этом облетел весь институт со скоростью звука — и даже, возможно, света. Хоть и попытался Степанько стремительно собрать портфель и улизнуть из этих стен, но дальше выхода ему уйти не удалось — во дворе его поджидала плотная стая сотрудников. Все кричали наперебой и совали деньги. Наконец общий шум перекрыл зычным голосом старик Степанюк.