С т е п а н б а е в. Какую… ситуацию?
Л ю с я. Элементарную. Это твой шанс! Далеко не первый, но, наверно, последний шанс выбиться в люди.
С т е п а н б а е в. А-а, знакомая песня… Ну и что я должен совершить на этот раз?
Л ю с я. Подписать бумагу.
С т е п а н б а е в. Родная, на тебя уже действует отравленное харчо!
КВАРТИРА
С т е п а н и д а А н т о н о в н а. Григория Степановича сняли за три помарки в какой-то бумажке!
Э д у а р д С т е п а н о в и ч. Это была не бумажка, а правительственная бумага. И потом, когда это было…
С т е п а н и д а А н т о н о в н а. Да? А когда сняли Степана Григорьевича?
КАФЕ
Л ю с я. Это же так просто, примитивно! Министерство ждет ответа, а все боятся. И тут приходит ответ с твоей подписью. Тебя замечают, это — карьера!
С т е п а н б а е в. Чушь, в министерство приходят тысячи бумажек, кто заметит какую-то подпись…
КВАРТИРА
С т е п а н и д а А н т о н о в н а. Эдя, тебе предстоят выборы в академики, ты не имеешь права оступиться!
Э д у а р д С т е п а н о в и ч. Панночка, но это неловко… Как будто струсил…
КАФЕ
Л ю с я. Решайся, Саня, ну будь хоть раз в жизни мужчиной!
С т е п а н б а е в. При чем здесь решимость? Я еще не уловил целесообразность…
КВАРТИРА
С т е п а н и д а А н т о н о в н а. Эдя, я прошу, ради наших детей, я умоляю!
Э д у а р д С т е п а н о в и ч. Ну не плачь, ну ладно, ладно… Но как я приду на работу, как посмотрю в глаза…
С т е п а н и д а А н т о н о в н а. Я звоню Лидочке: у тебя приступ!
КАФЕ
С т е п а н б а е в. Может, ты и права…
Л ю с я. Не может, а наверняка! Действуй, Саня, умоляю, действуй! Перерыв кончается, тебя могут опередить…
8
Нет, конечно, никто никого опередить не сможет — наш Автор всегда на посту. А вот перерыв действительно заканчивается, и сотрудники НИИсредмата возвращаются на свои рабочие места.
Возвращение с обеда — процесс неспешный, расслабленный. Народ подтягивается на работу в ленивом ритме. Не слишком изысканная, но весьма точная народная пословица утверждает, что «сытое брюхо к ученью глухо», а уж к работе… Теперь бы не то что доработать, а хотя бы досидеть, не уснуть до конца трудового дня.
Женщины, успевшие все же не только пообедать, но и заскочить в пару-тройку магазинов, обмениваются впечатлениями и демонстрируют покупки. Мужчины, успевшие проглотить не только обед, но и пару-тройку статей в газетах, обмениваются информацией.
Старик Степанюк, прочитавший о крушении поезда в Закавказье, гневно сетовал подвернувшемуся под руку Степе на эти передержки гласности. Ну кому приятно читать такое про нашего родного современника! Вот раньше по-умному было, раньше только про империалистические аварии, пожары и наводнения сообщали. И когда читал наш человек, что у капиталиста там взорвалось, тут потонуло, здесь развалилось, так каждый из нас испытывал, как говорится, чувство законной гордости и глубокого удовлетворения. Юный Степа, конечно, не разделял эту мысль, но вежливо кивал, не смея оспаривать старшего.
Степанников, ободренный благополучным разрешением судьбы злосчастного запроса с помощью маститого ученого, весело обещал Степанчику вставить ему большой шахматный фитиль, отомстить за утренний зевок ферзя. Степанчик шутовски изображал испуг и предлагал сдачу без боя. Но Степанников не желал мнимой победы и приказал Степанчику бежать вперед и расставлять фигуры.
А сам завернул в приемную к Лидочке.
— Ну как, подмахнул Эдуард Степаныч бумажку?
Лидочка была холодней айсберга.
— Только что звонила Степанида Антоновна: у Эдуарда Степановича приступ, он сегодня не придет.
— Что?!
— То, что слышали! Довели человека!
Степанников сорвался со всех тормозов:
— А-а, наложил в портки старикашка!
— Что вы себе позволяете?!
Степанников, не отвечая, выскочил из приемной.
Он размашисто шагал по коридору, мысли клокотали, решение созревало. Значит, все-таки струсил! Струсил, как пацан, липовое светило! Что же делать? Что теперь делать?.. А, хватит миндальничать! Круг замкнулся, друг Илюша! Не хотел ты добром — придется приказом. Дружба дружбой, а служба…
У двери кабинета его поджидал Степанчик с протянутыми кулаками.
— Белые — черные?
Степанников ударил по обоим кулакам сразу.
— Матч-реванш отменяется! Мотай к Степаневичу, скажи: я очень занят и никого сегодня принять не могу!
Он рванул дверь, вошел в кабинет и захлопнул дверь перед носом ничего не успевшего вымолвить Степанчика.