Вот этим штучным, одним и тем же делом на одном и том же месте и занимался Алексей Павлович на родном заводе ровно сорок лет. С перерывом на четыре года войны.
И все. И достаточно об этом. Алексей Павлович ушел на работу, вот пусть он себе и работает, не станем ему мешать.
А встретимся с ним уже после работы. На заседании жилищной комиссии райисполкома.
Алексей Павлович сидел в конце длинного стола, робко угнездившись воробышком на краешке стула — уж сколько лет жил на свете, а так и не сподобился освоить внушительно-солидное пребывание в условиях казенных кабинетов. Зато вальяжный председатель комиссии явно поднаторел и в сидении на заседаниях, и в проведении их. Он кратко и толково изложил суть обменного дела, отметил некоторую закавыку в несовпадении метражей и наконец обратился к собравшимся:
— Какие будут мнения, товарищи депутаты?
Товарищи депутаты глубокодумно размышляли, не спеша делиться своим драгоценным мнением. Требуемая пауза была выдержана, и первой взяла слово женщина средних лет в строгом двубортном костюме.
— Полагаю, что возможно, — сказала она. — Товарищ Луков ветеран войны и труда. Так что можно разрешить в порядке исключения.
— Я вполне — за, товарищ Попова, — поддержал седой мужчина. — Только про исключение не нужно записывать. Исключения для лиц с правом дополнительной жилплощади.
Лысый молодой человек уточнил:
— Или для перспективных семей. А здесь, как видите, не тот случай.
Больше никто не высказывался. Председатель комиссии решил подвести итог обсуждения.
— Что ж, товарищи депутаты, раз все за…
Но неожиданно вмешался Алексей Павлович:
— Виноват, минуточку! Я не совсем понял. Насчет… перспективы семьи… О чем речь?
Седой мужчина добродушно улыбнулся ровеснику:
— Речь о том, что нас с вами, дорогой товарищ, перспективными уже не назовешь.
— Но вы не беспокойтесь, — сказала строгая Попова, — обмен мы вам разрешаем, так что…
— Минуточку! — повторил Алексей Павлович и наконец уселся на стуле более основательно. — Обмен — это ладно. Жили без обмена и дальше проживем. А я все же понять хочу: вроде вот он я — живой, как говорится, еще не помер. Отчего ж нет перспективы?
Седой опять добродушно улыбнулся:
— Перспектива у нас одна — пенсия…
— У вас? Не возражаю, если желаете. А я лично пока что на пенсию не собираюсь.
Председатель глянул на часы и сказал, чуть-чуть, ну самую малость раздражаясь:
— Вы нас не поняли, товарищ Луков. Обмен мы вам разрешаем и…
— Нет, это вы меня не поняли, — Алексей Павлович все-таки ощущал себя на стуле неудобно и встал. — Я же говорю: обмен — это тьфу! По праву — так разрешайте, а не по праву — так и запретите. Но я другое понять хочу: отчего я у вас в бесперспективные попал?
Председатель хотел что-то сказать, но вмешался лысый молодой человек.
— Извините, раз я предложил этот термин, так я уж и объясню. Мы говорим о перспективе образования новой семьи…
— Понимаю. У меня как раз внук подрастает..
— Подрастет — поговорим, — председатель начал терять терпение. — Но вы-то, надеюсь, не женитесь!
— Ага, в этом, значит, перспектива? — Алексей Павлович усмехнулся. — Тогда чего ж, может, и я в один прекрасный день раз — и женюсь!
Комиссия ответно заулыбалась ему. Только суровая женщина Попова сурово покачала головой.
— Я как врач всегда за юмор — стимул жизненной бодрости. Но тут…
— Какой юмор? — перебил Алексей Павлович. — Нет, я серьезно, давайте разберемся: значит, если я женюсь, появляется перспектива…
— Ай-яй-яй, товарищ Луков, — на суровом лице женщины даже появилось слабое изображение улыбки. — Я вот, извините, несколько моложе вас, но мне же и в голову не приходит считать себя по этой части… перспективной.
— И зря! — совершенно искренне заявил Алексей Павлович. — Вы женщина, я б сказал, в самом соку!