— Эта Лаптева, учтите, из самых-самых вредных! Где какой конфликт, там всегда она! А еще про нее говорят… конечно, только между нами, строго конфиденциально…
— Чего там «строго»! Строго говоря, права эта ваша Лаптева. На сто процентов права!
— По сути — возможно. Но по форме…
— Не в форме суть! — отрубил он.
И остановился перед дверью с надписью «УЧЕБНАЯ».
— Что здесь?
— Комната для занятий. У нас много вечерниц, заочниц. Только…
Она хотела о чем-то его предупредить, но Фролов, не дослушав, толкнул дверь, вошел — и остолбенел от визга девчонок в неглиже. Он вылетел как ошпаренный.
— В чем дело?!
— Да я же не успела сказать, — оправдывалась Лариса Евгеньевна. — Эту «учебку» временно под жилье отдали. Жилья ведь не хватает, а учащиеся как-нибудь приспособятся…
А что делать — приспосабливались. Занимались в институте, готовились к экзаменам в читальных залах. Труднее всего было тем, кому предстояло чертить курсовые и дипломные проекты. Чешские чертежные комбайны были закуплены в достаточном количестве, но где их ставить, когда закрыта учебка? Однако и с этим приспособились. Металлические основы комбайнов пылились на складе, а чертежные доски с них содрали и, выторговав у соседок по комнате пару часов в день, укладывали эти доски на обычные столы и горбились над ними, чертили.
В комнате Веры тоже трудилась над доской, лежащей на столе, худая, с острыми скулами, будто с годами вся засушенная Ирина. Таких обычно называют «воблами» или еще как-нибудь острят весьма небезобидно. Но с Ириной никакие остроты и никакие прозвища не проходили: достаточно было один раз наткнуться на ее ледяной взгляд — и желание острить как-то само собой пропадало, причем надолго.
Ирина чертила. А на кровати сидела, поджав колени к подбородку, совсем юная толстушка Милочка — только третий месяц, как приехала на комбинат из деревни. Доверчиво сияя распахнутыми глазами, она слушала неторопливый и, видимо, уже долгий рассказ Веры, сидевшей на кровати рядом с нею.
— И вот Шура не теряла надежду… Никогда-никогда не теряла. Пусть не вышло в ранней юности, пусть. Но все равно она верила: когда-нибудь он обязательно придет! Она всегда ждала — и дождалась. В один прекрасный… да нет, в самый, наоборот, обычный день он пришел…
— Прямо сюда? — взволнованно перебила Милочка.
— А куда же еще? Ты ведь теперь живешь как раз на месте Шуры. Так вот, однажды он вошел и сказал: «Александра, я не могу существовать без вас!»
Милочка восторженно ахнула. А Ирина съязвила:
— Слушай, Милочка, слушай сказки бабушки Веры.
— Почему же сказки? — удивилась Вера. — Разве он не пришел сюда?
— Да, разве он не пришел? — воинственно поддержала Милочка.
— Пришел, — согласилась Ирина. — Но знала бы ты, сколько Вера его обрабатывала, пока он явился!
— Ну и что? — спокойно заметила Вера. — Люди не всегда сразу понимают свое счастье. Иногда надо им помочь… Но в конце концов, разве они не пара?
— Пара, куда уж дальше, — вынуждена была признать Ирина. — Он даже в ее любимого Бельмондо влюбился — ни одного фильма не пропускает.
— Общность интересов! — счастливо выдохнула Милочка.
И страстно покосилась на многокрасочный портрет киноартиста Боярского, прикнопленный над ее кроватью.
— Исключительная общность! — усмехнулась Ирина.
Она вновь склонилась над доской, повела под рейсшину на ватмане четкую ровную линию и таким же ровным нудным голосом заговорила:
— В общем, Милочка, вот так ты и будешь по вечерам слушать сказки бабушки Веры, а днем будешь работать и учиться мастерству у той же Веры Николаевны, и вырастешь под ее руководством в такую же передовую ткачиху, как и она, и так пройдут годы, и однажды ты оглянешься и увидишь, что ты уже не Милочка, а Людмила… как там тебя?.. Васильевна, и ты все так же одна — одна в этом осточертевшем общежитии…
— Милочка, не слушай! — перебила Вера. — У нее просто настроение такое. Нервное напряжение: с прошлого года тянется хвост по проекту.
— Ну да, нервное, — усмехнулась Ирина. — Причем, конечно, исключительно из-за хвоста.
Милочка мечтательно сказала:
— Я тоже обязательно в институт поступлю.
— А вот этого я тебе как раз не советую, — снова усмехнулась Ирина. — Учти, девочка, мужчин высшее образование в женщине отпугивает. Им гораздо спокойнее, когда домработница неграмотная.
— И этого не слушай, Милочка, — возразила Вера. — Институт нужен. Не для мужа — для тебя самой. Я вот как-то не сообразила вовремя — и жалею… А ты, Ирина, не сбивай девочку, она же еще не знает, что ты хорошая, просто у тебя характер…