Выпалив этот многозначительный афоризм, Семен Ильич пристально проследил выражение лица Алексея Павловича. Но оно было лишь сосредоточено раздумьем над ходом. Он передвинул фигуру и проворчал:
— Отстань, Сенька, мешаешь думать своими глупостями!
Возмущение Семена Ильича было неописуемо.
— «Глупости»?! Это не глупости, это мудрости! Хотя, к сожалению, и не мои, а других — но тоже толковых — людей.
— Ходи давай! — перебил Алексей Павлович.
Семен Ильич кинул быстрый взгляд на доску и небрежно сделал ход.
— Шах!
Алексей Павлович крайне удивился и озадаченно уткнулся в доску. А Семен Ильич снова запрыгал у скамейки, приговаривая потише, потому что паровозик уже уполз:
— Ты скучно живешь, Леша! У тебя же, кроме работы, нет никаких жизненных интересов. Или… есть?
Этот, по его мнению, коварный вопрос Семен Ильич задал исподтишка и выжидательно уставился хитрым глазом на Алексея Павловича. Тот, склонясь над доской, отвечал на вопрос вопросом:
— А у тебя?
— У меня? Ты прекрасно знаешь: я погружен в мир мудрых мыслей, я их читаю и упиваюсь, читаю и блаженствую, читаю и…
— Ходи, читатель!
Алексей Павлович не слишком уверенно переставил слона. Семен Ильич, почти не глядя, шагнул ладьей и продолжил:
— Это великое дело! Можно написать, к примеру, целый роман «Анна Каренина», а можно сказать лишь одну фразу: «В любви теряют рассудок, в браке замечают эту потерю!» Да? Нет?
Но и очередной контрольный вопрос не дал желаемой реакции Алексея Павловича — он был погружен в позицию на доске. Однако Семен Ильич не сдавался.
— Или вот: «Только первая страница брачной книги написана стихами, все остальные — суровой прозой!»
Алексей Павлович наконец полюбопытствовал:
— Слушай, Сеня, что за тематика у твоих мудрых мыслей?
— А что? Что? — Семен Ильич подпрыгнул от охотничьего возбуждения.
— Ну все про… это самое. А про что-нибудь другое твои мудрецы высказывались? Или ты подбираешь по своему интересу?
— По моему?!
Семен Ильич так вознегодовал, что чуть было не выложил все о том, по чьему именно интересу, устремленному в последнее время во вполне определенном направлении, он вынужден сегодня подбирать афоризмы. Но сдержался и объяснил нейтрально:
— Да нет, это я для примера… Просто одна из моря мудрых мыслей.
— А-а, ну если только одна…
Алексей Павлович задумался над очередным ходом, поднял ферзя, но окончательно переставить его не решался, все вертел беленькую фигурку в пальцах. Семен Ильич пристально понаблюдал за ним и сказал вкрадчиво, как коварная кошка, подбирающаяся к бедной мышке:
— Леша… Вот у тебя в руках королева…
— Королева, королева, — рассеянно подтвердил Алексей Павлович.
— А какие мысли приходят тебе в голову… ну что ты, так сказать, ощущаешь, держа в руках королеву?
Алексей Павлович вытаращился на друга.
— Сенька! Ты о чем?
— А о чем? — сделал невинные глазки Семен Ильич.
Алексей Павлович помедлил и сказал осторожно:
— Ты прости, но, может, ты не совсем… здоров? Какие-то у тебя… ассоциации. Что с тобой, Сеня?
— Со мной?! — возмутился Семен Ильич. — Это с тобой что?
Он даже прихлопнул рот ладонью, но слово уже вылетело. Алексей Павлович потемнел лицом и разом смел фигуры с доски.
— А ну выкладывай!
— Что?
— Все выкладывай, все! Он меня на кривой козе объезжает, а я ушами хлопаю… Ну? Людмила моя тебя натравила?
Семен Ильич сокрушенно кивнул и выложил все. Про то, как необычайно взволнованная Люся позвонила ему, как рассказала про странные намеки Алексея Павловича на загадочную женитьбу, как умоляла тонко и ненавязчиво выведать у старого друга его ближайшие житейские — и в частности, матримониальные — планы.
— А ты и рад стараться?
Семен Ильич только развел руками.
— Хоро-ош друг!
Семен Ильич пристыженно потупился. И вдруг спросил с детским любопытством и, пожалуй, некоторым даже ужасом:
— Леш, а ты правда женишься? Да? Нет?
Алексей Павлович расхохотался над его перепугом.
— Ну дружок, ну ровесник! А ты и представить себе не можешь? Ты что, уже по этой части… отпал?
— Я?! — оскорбился Семен Ильич. — Да я еще… Ого-го!
Алексей Павлович с ухмылкой наблюдал распетушившегося друга. Допотопный паровозик, надрывно пыхтя, снова потащил через двор платформу чугунных болванок. Алексей Павлович погасил улыбку и тихо просил:
— Сень, неужели мы уже старики?