— Сразу бы так, а то — бомба…
— Кто ж знал, что ты такой бывалый! — засмеялся Алексей Павлович.
Бульдозер снова зарычал и пополз вокруг дома.
Алексей Павлович облегченно сорвал галстук со своей шеи и вернул его на Пашину.
— Держи хомут! С благодарностью.
Он заметно повеселел — а следовательно, подобрел — и больше не желал продолжать фамильную конфронтацию.
— Паша, я в райком. А ты звякни, пусть Семен за меня отгул оформит.
Паша тоже хотел примирения и с готовностью пообещал:
— Сделаю, батя. И сам в перерыв сюда подскочу, проконтролирую…
— Не надо, парень надежный, — заверил Алексей Павлович.
А Лешка, в отличие от старшего поколения, не так быстро перестраивался и, находясь еще в колючем состоянии, пробурчал ехидно:
— Во-во, «надежный», а ты вместо того, чтоб поговорить, устроил цирк на проволоке!
Но даже это язвительное замечание не нарушило лучезарность ободренного Алексея Павловича.
— Неправ, — объективно признал он. — Других учу: потолкуй с человеком по душам — все поймет, а сам…
Он не договорил — все трое обернулись на крик:
— Эй! Сюда, скорее!
Бульдозерист как-то странно пятился, карабкался задом на пригорок. Парень уже махал руками из кабины.
— Сюда! Бомба… Тут бомба!
— Пошутили уже! — крикнул ему Алексей Павлович.
И пошел своей дорогой. Сын и внук двинулись за ним.
— Какие шутки! — орал парень. — Бомба! Настоящая!
— Я на один анекдот два раза не улыбаюсь, — уходил Алексей Павлович.
Но Лешка не выдержал, побежал к бульдозеру и тоже заорал:
— Дед! Ну правда, дед, бомба!
Тут уже и Паша вернулся, увидел — и обомлел.
— Батя, да иди же!
Алексей Павлович приостановился, пригляделся недоверчиво к лицам — нет ли розыгрыша? — и нехотя пошел обратно, бурча под нос:
— Юмористы… дурачка нашли… Бомба… Ну какая тут бом…
Последним слогом этого страшного слова он поперхнулся: из земли, сдвинутой бульдозером возле той самой злополучной проволочки, вылез крутой ржавый бок и часть крыла стабилизатора.
Алексей Павлович удивленно присвистнул:
— Ах ты, ё-моё! Я ж прямо как миноискатель!
Все невольно засмеялись. А парень спросил:
— Что делать будем?
— А что? Мы ее не тронем — она нас не тронет.
Алексей Павлович усмехнулся, но тут же посерьезнел, как-то вмиг подтянулся, четко заговорил командирским тоном, хоть и проходил всю войну в рядовых.
— Ты, парень, беги в милицию. Паша звонит в военкомат. Лешка — на дороге. Я — у выхода парка. Чтоб никакая живая душа сюда не свернула.
Паша с бульдозеристом убежали. Как солдаты по приказу отца-командира, разве что только не откозыряли и не рявкнули «Есть!».
А дед объяснил внуку:
— Она вообще-то просто так не рванет. Но знаешь, тезка, ружье в сто лет раз и само стреляет. Так что ты стой намертво — всех назад заворачивай…
— Да ладно, соображу! — оборвал Лешка, в нетерпении устремляясь к посту на дороге.
Алексей Павлович глянул ему вслед с некоторой обидой, но не до уроков вежливости было сейчас, он тоже последовал на свой пост — к выходу парка. И вдруг услышал:
— Де-ед!!!
Алексей Павлович обернулся: бульдозер, урча и подрагивая, сползал по пригорку к бомбе.
— Тормоза! — Алексей Павлович рванулся к бульдозеру.
Но Лешка перекрыл ему путь.
— Не успеешь, дед! Ни за что не успеешь!
Алексей Павлович еще секунду глядел на медленно сползающий бульдозер и понял: да, не успеть.
— Бежим! — скомандовал он. — Назад!
А что поделаешь, вовремя скомандовать отступление — это тоже входит в непростую военную науку. Бежим, так бежим, назад, так назад — и они побежали. Но Алексей Павлович подвернул ногу и рухнул.
— Дед, ты что? Дед!
Алексей Павлович попробовал приподняться, но застонал от боли.
— Не могу… Беги, тезка!
Лешка молча подхватил деда под мышки и потащил, оглядываясь на угрожающе сползавший к бомбе бульдозер.
— Брось! Брось, говорю, меня не достанет, я тут залягу, а ты беги… Я приказываю, беги!
Но Лешка все тащил и тащил его из последних мальчишечьих сил. Только молчать он уже не мог и приговаривал бессвязно, со слезами в голосе:
— Сейчас, дед… Ну дед… Ну дед же… Сейчас…
Они обернулись на металлический стук — нож бульдозера уткнулся в бомбу.
— Ложи-и-ись!!! — закричал Алексей Павлович.
И тогда мальчишка, видевший войну только в кино, поступил как настоящий солдат: упал и закрыл деда своим телом.