Лаптева танцевала с мужчиной на полголовы ниже ее. Из-за его спины она корчила рожи подружкам, помиравшим со смеху.
Рыжая зеленоглазая медсестра Люся прохаживалась — иначе это танец никак не назовешь — в паре с солидным прорабом Игнатием Петровичем. Кудрявый красавец бывший таксист Митька, сидевший в теплой компании за столом, взирал на них лютым зверем. Накануне он опять приполз в общежитие «на бровях» и опять клялся Люське в вечной любви. Но ввиду бессвязности речи и крайней неустойчивости на ногах был вновь выдворен за дверь с ответной клятвой Люси: никогда больше не пускать его на порог. Однако сегодня Митька был снова здесь, воспользовался приглашением давно влюбленной в него буфетчицы Татьяны из комбинатской столовой. Но после первых же тостов про Татьяну забыл, прочно окопался за столом, отвергая все Татьянины попытки вытащить его на танец, и лишь метал взгляды, полные страсти и гнева, на Люсю с партнером. А она разворачивала в танце Игнатия Петровича таким образом, чтобы оказываться к Митьке спиной.
Вера, Ирина и еще несколько женщин их возраста приглашений на танцы уже не ждали и компенсировали это наблюдением за танцующими: кого-то одобряли, кого-то порицали, перешептывались, пересмеивались. В этой компании своих ровесниц активно функционировала и Лариса Евгеньевна — слегка навеселе, крайне оживленная и потерявшая бдительность по части подрывной тематики зарубежных ансамблей.
Пошушукавшись о чем-то с товарками, она подбежала к магнитофону, провела краткие переговоры с обслуживавшим музыку долговязым радистом, тот согласно кивнул, поколдовал над кнопками, магнитофон умолк, затем зашипел, перегоняя ленту, и наконец сменил оглушающий ритм на томную мелодию — несомненно о любви.
— Белый танец! — объявила Лариса Евгеньевна. — Дамы приглашают кавалеров!
Ряды танцевавших смешались, одни мужчины получили отставку, других, наоборот, пытались вытащить из-за стола.
А вся компания женщин по сигналу Ларисы Евгеньевны подступила к Фролову, шумя наперебой:
— Разрешите пригласить! Прошу на танец! Не откажите одинокой женщине!
Фролов торчал среди них долговязой каланчой и был весьма растерян.
— Да вообще-то я это… — бормотал он, — я не по этому вообще-то делу, не умею…
— Ничего, мы подучим! — первой напирала Лариса Евгеньевна. — Вы, главное, глядите, какой выбор — лучшие женщины комбината, а значит, и города! Выбирайте, ну выбирайте!
Фролов чуть попятился от ее взволнованного бюста, зацепился отчаянным взглядом за Веру, стоявшую позади всех, ничего не требовавшую, и неожиданно для себя самого спросил:
— А можно… можно пригласить вас?
— Меня? — удивилась Вера. И вдруг сказала торопливо и радостно: — Да, конечно, пожалуйста!
Она даже сама взяла Фролова под руку, словно опасаясь, что он передумает или его уведет другая. Остальные женщины притворно заахали, играя обиженных. Только Лариса Евгеньевна была без всякого притворства оскорблена.
Вера и Фролов начали танец нерешительно, как бы вспоминая это изрядно подзабытое занятие. Поэтому танцевали они сосредоточенно и молча. А необходимость поговорить в танце все же ощущалась, но о чем — неизвестно.
Наконец Вера спросила:
— Трудно вам с нами?
— Почему трудно? Ничего совсем не трудно, чего трудного-то… — забубнил он.
— Ну да! — с улыбкой прервала Вера. — Нами, бабами, командовать потруднее, наверно, чем кораблем.
— А я кораблем и не командовал. До старшины всего дослужился. — Он уточнил с достоинством: — Главный корабельный старшина.
— Вот, все-таки главный, — уважительно отозвалась она.
И вновь замолчала, не зная, что еще сказать или спросить. Они еще немного покачались в неловком танце на месте, а потом Вера, уже просто не вынеся молчания, неожиданно призналась:
— А это ведь я первая вас прозвала пиратом.
Он резко остановился и совсем по-детски обиделся:
— За что?!
— Ну так, вы уж извините, просто вы всегда такой суровый, даже грозный. — Она осторожно коснулась шрама на его щеке. — И еще это… «при выполнении особого задания»…
— Это? — изумился он. — Это при воровстве соседских яблок! — И поспешно добавил: — В семилетнем возрасте.
Вера облегченно рассмеялась. Он удивленно и обиженно смотрел на нее.
— Ой, извините! — она с трудом погасила смех. — Ну девчонки, ну трепачки! Всё узнали в кадрах по секрету: командир подводной лодки, еле живой остался при выполнении особого задания и отправлен на пенсию во цвете лет!