Члены фабкома молча кивали. Фролов, приглашенный сюда как комендант, мрачно поглядывал на Веру, на Ларису Евгеньевну и тоже молчал.
— У вас все? — спросила Алла Антоновна. — Высказывайтесь, товарищи.
— Я только хотела… — начала Вера, но предфабкома оборвала ее:
— Погоди, Голубева. Слово членам фабкома.
— А я, между прочим, тоже член фабкома, — заметила Вера.
Алла Антоновна несколько смешалась, осмысливая этот факт в данной ситуации, и согласилась:
— Да, член. Ну и что скажешь? Считаешь, ты права?
— Неправа, конечно, — вздохнула Вера. — Только с другой стороны… Нину надо было вернуть в семью? И мать Валентины на улице не оставишь, хотя дочка и проштрафилась. А насчет ребенка — тем более. Я вроде в Асиной беде сама не без вины виноватая…
— Вот! — тяжко уронила Лариса Евгеньевна. — Дело не в отдельных нарушениях. Голубева — вообще источник всех бед. Эта ее брачная контора… Чего мы закрываем глаза? Не знаем, что ли?
Молчаливый до сей поры фабком будто взорвало. Как созревший нарыв. Ну конечно же, об этом знали все. И знали давно. Одни горячо поддерживали Веру. Другие столь же горячо ее осуждали. Третьи — их было большинство — не знали толком, как к этому отнестись, и лишь осторожно посмеивались по этому поводу, подшучивали и иронизировали, готовые присоединиться в оценке деятельности Веры как к первым, так и ко вторым — смотря по обстоятельствам. И сейчас на фабкоме тоже ощутилась вся эта разноголосица.
— Да конечно, знаем! От людей уже стыдно слышать!
— А чего стыдного? Нормальное дело, хорошее даже.
— Это в наше-то время? Купеческие нравы!
— Она еще по газетам бегает: печатайте брачные объявления! Просто смех!
— Тебе смех, а меня уже в райкоме спрашивали: что там у вас за сваха Агафья Тихоновна?
— Агафья Тихоновна не сваха, а невеста. Гоголя почитай!
— Какая разница. Все равно — мещанство какое-то. Прошлый век!
Фролов только слушал всех и молчал.
Алла Антоновна перекрыла общий шум:
— Товарищи, давайте по одному! Дослушаем все-таки Голубеву.
— Я не знаю, — растерянно сказала Вера, — люди просят, я помогаю. Люди ищут друг друга…
— Правильно, ищут, и помогать надо, — перебила женщина в строгом костюме, кадровик Клавдия Андреевна. — Но вопрос — как помогать? Вот мы создали клуб знакомств, вечера «Для тех, кому за тридцать». Это, я понимаю, современные формы. А вы хотите отменить!
— Не надо отменять, — заволновалась Вера. — Клуб, вечера — это очень хорошо, это нужно. Но, понимаете… ну не все так могут: прийти открыто, вот, мол, я замуж хочу. Некоторым это легче с глазу на глаз, ну интимнее, что ли…
— Интимнее? — сурово переспросил седой мастер Крутояров. — У нас интим должен происходить на глазах общественности!
— Как это… общественности?! — изумилась Вера.
— Да не прикидывайся ты, Голубева! — вмешалась Лариса Евгеньевна. — Речь о том, что есть общественные методы создания семьи, а есть твоя подпольная деятельность.
— Почему подпольная? Я же не скрываю. И вообще, какая разница — как… Лишь бы одиноких стало поменьше.
— Какие еще одинокие? — прищурился Крутояров. — У нас все — в коллективе!
Вера вздохнула, ответила терпеливо, как маленькому:
— И в коллективе бывает одиноко. Особенно в общежитии. Понимаете, люди от родных корней оторвались, а новые корни еще не окрепли. Я считаю, мы и объявление в кадрах неправильно пишем…
— В каком смысле? — насторожилась кадровик Клавдия Андреевна.
— А в таком: «одиноким предоставляется общежитие». Как-то даже обидно — сразу на одиночество настраиваться. Писали бы: «несемейным»…
— Ну хватит!
Клавдия Андреевна даже встала, подчеркивая ответственность момента и непримиримость своей позиции в этом вопросе.
— Товарищи! Голубева орудует на очень ответственном участке. Общежитие. Неоперившаяся, нетвердая во взглядах молодежь. Но она же — и будущая опора нашего производства.
— Правильно, — подхватила Вера. — И производству нужны люди с корнями, основательные. А одиночек ничего на месте не удержит.
— Не подменяйте сложнейшие общественные вопросы мелкими личными проблемками! Это же понятно всем.
— Нет, — негромко возразила Вера. — Мне непонятно.
— Что именно?
— Всё, — так же негромко сказала Вера. — Личное — это не «мелкие» и не «проблемки». Это очень даже большая проблема. И вот как раз вы или не понимаете, или… просто врете.