— Молоко и сода, — добавила свои дары Женя. — На ночь, от кашля.
— Настойка подорожника. Мама прислала. От всего! — заявила Милочка.
— И поставим банки, — заключила медсестра Люся.
— Банки? — дрогнул Фролов.
— А как же! — сурово подтвердила Лаптева и огляделась. — Но первым делом драим палубу. Девоч-ки-и!..
Через полчаса комнату было не узнать — она вновь сверкала чистотой и порядком. Фролов восседал в белоснежных простынях, с заботливо подложенными под спину белоснежными подушками, и даже повязка на его шее была новая, тоже белоснежная.
Стол придвинули к кровати, вокруг стола сидели девушки, ловившие каждый его взгляд и каждое движение руки. Фролов пил чай из блюдечка и по праву чувствовал себя султаном.
— Ну как? — поинтересовалась Лаптева. — Хорошо?
— Хорошо! Ага, очень! — растроганно забормотал он. — Спасибо… товарищи… девушки… дорогие вы мои девчонки!
Все были тоже растроганы и умильно глазели на пациента. А Милочка сообщила:
— Это еще не все. Еще — сладкий сюрприз!
Отворилась дверь, и вошла Вера. С пирогом на блюде.
Фролов взволнованно приподнялся на подушках.
— Вы?!
Вера молча смотрела на него. За нее ответила Лаптева:
— Она это, она. И пирог тоже ее — фирменный!
Вера так же молча приблизилась и поставила пирог на стол. Девушки принялись за дело: резали пирог, раскладывали ломти на тарелочках. А Вера через их головы, словно их и не было тут вовсе, не отрывая глаз от Фролова, спросила негромко:
— Виктор Петрович, как вы себя чувствуете?
Он отвечал так же — не замечая никого и ничего вокруг, словно они были наедине.
— Спасибо, Вера Николаевна, я чувствую себя хорошо.
— А ваше сердце? Не болит?
— Мое сердце не болит. Оно поет.
— Поет? О чем?
— О том, что… «Пусть и штормы и торосы, — верно ждет жена матроса!»
Девушки наконец услышали этот странный их разговор и притихли, глядя на Веру и Фролова. А те по-прежнему никого вокруг не замечали.
— Я никогда не слышала такую песню, — сказала Вера.
— Это хорошая песня, морская. Я давно ее не пел. И думал, уже никогда… Но вам я ее спою. Когда горло пройдет.
— Я буду ждать, поправляйтесь скорее. А может… может быть, вам еще что-нибудь нужно?
Лаптева не удержалась, влезла в их неземную беседу.
— Просите, Виктор Петрович! Просите что хотите — нынче ваш день!
— Да, — сказал Фролов. — Я попрошу.
Он выбрался из постели — в тельняшке, с замотанным горлом, в каких-то нелепых шароварах, босиком. Встал перед Верой, торжественный и смешной. И сказал:
— Я прошу… Вера Николаевна, я прошу вас: будьте моей женой!
И снова грянул Свадебный марш. Последний в нашей истории.
На весенние зеленые травы аллеи перед общежитием вышли жених и невеста — Фролов и Вера. Впервые его тельняшка скрылась под белой сорочкой, и он был затянут в костюм с галстуком, что отдавалось некоторым страданием на его счастливом лице. А она — в длинном платье невесты и с цветами в руках была красива той поздней, а впрочем, никогда не поздней красотой, которой женщина прекрасна, когда она любит и любима.
Рядом с Фроловым шел старый друг Илья Ефимович и очень веселился.
— Женишься, Витенька. Вот ты и женишься, солнце мое!
Фролов дернул шеей в ненавистном галстуке.
— Ты-то чего так радуешься?
— А вот увидишь, скоро сам увидишь — и тоже ой как обрадуешься! — обещал Илья Ефимович и смеялся еще веселей.
Веру сопровождали подруги во главе с Лизой Лаптевой. Неуемная Лаптева укоряла невесту:
— Дезертируешь, Верка! Кто ж нас, бедненьких, теперь замуж повыдаст?
— Я норму перевыполнила, насватала больше бабушки, — улыбалась Вера. — И всё. Нынче это отжившее явление.
— Я читала: электронную сваху изобрели, — сообщила Милочка.
— Вот, правильно, кибернетика, — кивнула Вера. — А я уж — на покой.
Свадебная процессия приблизилась к такси, увитым лентами. Друзья усаживались в две машины. Фролов распахнул дверцы третьей — для Веры. Она уже собиралась сесть… И вдруг увидела в толпе провожающих большие взволнованные глаза. На нее смотрела конопатенькая автокарщица Маша. Та, которой Вера столько раз виновато говорила «нет».
— Маша! Я же тебя ищу!
Вера бросилась к ней, утащила в сторонку и зашептала:
— Машенька, ты только не волнуйся, кажется, есть… Нет, я просто уверена, есть! Вчера письмо пришло из Сыктывкара. Это город такой — Сыктывкар…
Такси трижды посигналило, призывая невесту. Но Вера даже не обернулась.