Папа Андрей работал за письменным столом. То есть налицо были все приметы напряженной работы: он упорно грыз авторучку, добросовестно морщил лоб и честно потирал виски. Но на бумаге пока не было ни строчки. Он никак не мог сосредоточиться и решить, с чего начать. И еще он чувствовал, что ему что-то мешает. Наконец он поднял голову и понял, что: в дверях комнаты стоял и робко наблюдал за ним Темка. Рядом переминался с ноги на ногу какой-то толстый, на голову выше Темки, конопатый мальчишка. Он был явно напуган, и газетная треуголка, налезавшая на уши, придавала ему еще более испуганный вид. Темка держал мальчишку за руку, будто опасался, что тот сбежит. А позади них растерянно застыла мама Галка.
Пока папа Андрей был погружен в раздумья над бумагой, Темка не решался его побеспокоить. Но когда он поднял голову, Темка сказал:
— Папа, правда это ты мне велел стукнуть Толика?
— Что-о? — с трудом оторвался от своих мыслей папа Андрей.
— Я говорю: правда это ты мне велел стукнуть Толика?
— Когда? Какого Толика?!
Папа Андрей беспомощно посмотрел на маму Галку, но она только пожала плечами. А Темка терпеливо объяснил, что месяц… нет, наверно, два месяца назад он сказал папе, что Толик Кутуев из пятого подъезда задается и бьет его. А папа сказал: если бьет, чего ж ты смотришь, ты его тоже стукни, чтоб не лез больше. Неужели папа забыл этот разговор?
Папа Андрей подумал и сказал, что, кажется, такой разговор был, или во всяком случае мог быть. Но что из этого?
— Вот я его и стукнул, — сообщил Темка. — Правда, Толик?
Испуганный Толик покорно мотнул головой, и треуголка сползла ему на нос. А Темка поспешно добавил:
— Но теперь мы с Толиком стали друзья.
— После того, как ты его стукнул? — уточнила мама Галка.
— Да, я его стукнул, и мы сразу стали друзья. Правда, Толик?
Темка опять дернул нового друга за руку, и тот снова послушно мотнул головой. Маме Галке пришлось даже сдвинуть ему треуголку на затылок, потому что иначе Толик не мог ничего видеть. Папу Андрея начал разбирать смех, но сказал он как можно серьезнее:
— Значит, через два месяца ты почему-то вспомнил мои ценные указания?
— Я не почему-то, а потому, что я до школы должен был так сделать.
— Ага, решил, значит, стать мужчиной? Похвально. Ну а зачем ты Толика привел?
— Чтобы он подтвердил, что мы стали друзья. А то его мама, тетя Тамара, сказала, что придет к вам поговорить о моем поведении…
Темка замолчал, потому что увидел, что смешинки в глазах папы куда-то исчезли и он стал по-настоящему серьезный.
— Так! С тобой у нас будет особый разговор, — сказал папа Андрей. — А ты, Толик, пожалуйста, иди домой. Ты — хороший товарищ.
Толик с облегчением вытащил свою руку из Темкиной и повернулся к двери, но на прощанье решил еще раз поддержать его и сказал охрипшим голосом:
— Когда меня Темка стукнул, мы сразу стали друзья!
— Очень хорошо, — улыбнулся папа Андрей. — Ты, Толик, еще и добрый человек. Обязательно приходи к нам в гости. Когда Тема будет себя лучше вести.
— Спасибо, я приду, — прохрипел Толик.
А Темка попытался оттянуть час расплаты:
— Можно я провожу своего друга Толика?
— Можно, — разрешил папа Андрей.
Темка увел Толика в коридор и открыл дверь. Честно говоря, ему на секундочку очень захотелось и самому исчезнуть вместе с Толиком за дверью. Но ведь рано или поздно все равно придется возвращаться домой. И тогда еще хуже попадет. Так что Темка уныло закрыл за Толиком дверь на свободу, вернулся в комнату и вытянулся перед папиным столом, готовый ко всему. Наступила минута молчания. Папа и мама смотрели на Темку, а Темка уставился в стол. Вид у него был смиренный, губы сначала были скорбно поджаты, а потом тихо-тихо зашевелились.
Папе Андрею показалось, что это с Темкиных губ срываются слова раскаяния. Он прислушался, но услышал нечто странное. Темка шептал, спотыкаясь на каждом слоге:
— Ино-стран-ная ли-те-ра-ту-ра…
Папа Андрей проследил направление его взгляда и понял, что Темка просто читает название журнала, лежащего на столе. А страдальческое выражение его лица объяснялось лишь тем, что журнал лежал вверх ногами и читать его было неудобно. Возмущенный папа Андрей рванул журнал из-под Темкиного носа и гневно вопросил:
— Ну?! Ты понимаешь, что поступил отвратительно?
— Понимаю, — кивнул Темка.
— А почему?
— Потому что я стукнул Толика.
Такой ответ не устроил папу Андрея. Это было слишком просто. Он пламенно, но подробно объяснил Темке, что стукнуть Толика — это полбеды. А по-настоящему отвратительно то, что Темка не умеет честно нести наказание. Противно то, что он пытается выкрутиться. А так мужчины не поступают. Так поступают только трусы. Вот в чем главная вина Темки. И папе — а маме, конечно, тоже — очень грустно, что на то, чтобы не устраивать драку, на это у их сына ума не хватило, а вот привести товарища для смягчения наказания — до этого он додумался!