— Додумался, — сокрушенно признал Темка. — Но только мы правда потом сразу стали друзья.
— Это говорит исключительно в пользу Толика, — заметил папа Андрей. — А что, интересно, ты сказал тете Тамаре?
— Я сказал, что папа мне велел стукнуть Толика, и поэтому…
— Что?! — вскипел папа Андрей. — Мама, ты слышишь?! Значит, во всем виноват папа?!
— Нет, ты не виноват, — поспешно успокоил его Темка. — Но просто ты же сам мне велел…
— Вот подарок! Так и заявил? Папа велел стукнуть Толика?!
Папа Андрей просто не находил себе места от возмущения. А когда он не находил себе места, он всегда начинал бегать по комнате. И сейчас забегал. А когда он начинал бегать, на помощь ему приходила мама Галка. И сейчас пришла.
— Слушай, Артем, — сказала она, — сегодня ты уже перешел все границы. Неужели ты и в школе будешь таким?
— Нет!!!
Темка закричал так, что мама Галка испуганно отшатнулась.
— Нет, мамочка, нет! — завопил он снова, и в глазах его закипели горючие слезы. — В школе я не буду таким! В школе я буду совсем не таким! Нет, мамочка, правда, правда!
И хотя мама с папой не совсем понимали, за что именно бичует он себя, но раскаяние Темки было таким искренним, что сердце мамы Галки дрогнуло.
— Хорошо, мы с папой надеемся, что ты все понял. И больше к этому мы возвращаться никогда не будем. Но мы тебя все-таки должны немножко наказать. Правильно? Ты не будешь гулять после обеда. А сейчас иди мыть руки.
Темка — всхлипывающий и раскаивающийся — поплелся в ванную. Папа Андрей задумчиво поглядел ему вслед и спросил:
— Чего это он? То из него простое «больше не буду» клещами не вытянешь, а тут… В чем дело? Это бы надо понять — человек уже в школу идет.
— Человек уже в школу идет, — повторила мама Галка.
И долгим взглядом посмотрела на себя в зеркало. Что-то в увиденном ей не понравилось. Она сердито мотнула головой, волосы ее взлетели и опали.
— Ладно, — сказала она, — давайте обедать. — И вздохнула: — Если сегодня в парикмахерской Света, она меня только еще больше изуродует…
Наказанный Темка сидел на тахте в своей комнате и разговаривал сам с собой. Разговор это был серьезный, и слова были серьезные — взрослые. Темка не помнил, где он их подслушал, но они ему нравились и утешали его в печальном положении.
— Что мне делать? — горестно шептал он. — Что же мне делать? Так больше жить нельзя! Сломали они всю мою жизнь. Они оставили ребенка без свежего воздуха… Ладно, мама, ладно, «сыночка-косыночка»! Не буду я тебе больше помогать крутить стиральную машину! А ты, папа, ты… «подарок»! Я спрячу какую-нибудь твою книжку, папа, и ты будешь искать ее всю жизнь!
Приняв это твердое решение, Темка слез с тахты, пошел к книжным полкам, увидел перед собой десятки корешков с названиями и тут же забыл о своем коварном плане. А вместо этого стал привычно читать по слогам.
— То-лс-той… Че-хо-ов… Ги-ля-ро-вс-ки-й…
Длинное слово утомило Темку. Он снова залез на тахту, посидел тоскливо и громко позвал:
— Мам!
Никто не откликнулся. Темка бросил новый призыв:
— Пап!
Но опять ответа не было. Тогда Темка пошлепал на кухню. Там бабушка Наташа терла на терке морковь.
— Соскучился, лапушка? — улыбнулась бабушка Наташа. — Хочешь морковочки?
Моркови Темке хотелось. Но он все еще чувствовал себя ребенком, которого лишили свежего воздуха. Поэтому он приложил ладонь ко лбу и сказал вялым голосом:
— Что-то не хочется… Наверно, заболел.
Однако морковку взял и жадно захрустел ею. Бабушка Наташа рассмеялась:
— Больной в горячке — ест без памяти!
Темка обиделся и снова спросил:
— Где папа-мама?
— Мама в парикмахерскую побежала, а папа — на почту.
— Значит, меня наказали не гулять, а сами гуляют…
Бабушка Наташа всплеснула руками.
— Ты что это на мать с отцом плетешь! Мама к твоему же празднику причесывается, а папа для тебя же ранец на почте получает. Понимать должен — завтра ведь в школу идешь.
Темка опять обиделся — что он, сам не знает, что завтра в школу? В том-то как раз и все дело, но разве бабушке объяснишь… Он убежал обратно в комнату, залез на подоконник и так некоторое время сидел. Глядел на двор и думал. Потом до чего-то додумался и снова прибежал в кухню.