— Эй, подарок! — прикрикнул папа Андрей, — Ты в углу или на танцах?
— В углу, конечно, — пожал плечами Темка. — А мне еще долго в углу стоять?
— А ты сам посчитай. Побег из дому — раз, великое молчание — два, друг Толик — три, кирпичи — четыре… Так сколько тебе стоять?
Темка пошевелил губами, подсчитывая. И подвел итог:
— Долго! Я, наверно, прямо из угла в школу пойду.
— Не исключено. А на будущее мы вот починим будильник и будем его ставить в угол вместе с тобой. Чтобы ты сам по нему следил, сколько стоять осталось.
Темка безнадежно махнул рукой.
— Ничего вы не почините будильник. У вас в голове одна склероза.
— Что-что?
— Склероза. Ну это когда люди всё-всё забывают, так бабушка Наташа говорит.
— Во-первых, не «склероза», а склероз. А во-вторых, мы починим будильник, раз обещали.
— Ну-ну, посмотрим!
Темка сказал это так по-взрослому, что папа Андрей невольно улыбнулся. А Темка знал, что, если папа улыбается, значит, скоро углу конец. Так и получилось. Папа сделал серьезное лицо, посмотрел на часы и сказал:
— Ты хитрюга. Заговорил меня, а время твое и вышло. Иди на волю!
Темка не стал показывать свою радость, а не спеша и солидно вышел из угла. И на волне этой первой победы попытался завоевать и вторую:
— А можно мне телевизор посмотреть? Сейчас третья серия будет.
— Нет! — твердо отрезал папа Андрей. — Ты наказан, и сегодня — никаких развлечений.
— Это правильно, — согласился покорно Темка.
И бочком-бочком ускользнул на кухню.
А из кухни в комнату явилась бабушка Наташа. Она сняла кухонный фартук, включила телевизор и уселась в кресло.
— Всё, мой час настал! А то с вами, чумными, совсем от культурной жизни оторвешься.
Папа Андрей не возражал, только пересел со своими бумагами от письменного стола к журнальному — спиной к телевизору. Диктор объявил о том, что сейчас начнется третья серия. Из кухни появились мама Галка и Темка, всем своим безмятежным видом показывающий, что ему совершенно неинтересен разговор, который сейчас произойдет.
— Папа, — сказала мама Галка, — Тема хочет посмотреть третью серию. Как ты считаешь, можем мы ему разрешить?
Папа Андрей яростно вскочил, но ответил по возможности спокойно:
— Нет, он наказан. И развлечения ему запрещены.
Мама Галка развела руками. Темка обиделся, гордо и молча ушел в спальню. И здесь с интересом прислушался, о чем говорят за стеной родители. Они понимали, что он может их услышать, и спорили жарким шепотом, а от этого еще более слышно и внятно.
Папа Андрей шептал, что мама и сама знает, что Темке можно, а что нельзя. И она должна понимать, что Темка пользуется тем, что мама разрешает то, что запрещает папа, и наоборот. И за эти хитрости надо его наказывать вдвойне, а не идти у него на поводу и сваливать все решения на отца. А мама Галка виновато шептала в ответ, что папа все говорит правильно и что Темка, конечно, маленький хитрец, но что она обращается к папе, потому что боится, что сама не устоит перед Темкиными умоляющими глазами и все разрешит. Тогда папа Андрей зашептал еще жарче, что большое ей за это спасибо, потому что получается, он должен быть домашним жандармом и цербером.
Темка не знал, что такое «цербер», и каждый раз, подслушивая такие разговоры папы с мамой, собирался спросить, но забывал. То есть забывал не спросить, а само слово «цербер» забывал. А спрашивать: что это за слово ты, папа, сказал, когда вы с мамой ссорились, — это было, конечно, глупо. Сейчас он решил уже точно запомнить про «цербера» и собрался слушать дальше, но спор родителей прервали одиночные выстрелы и мощные залпы. Темка прильнул к щели приоткрытой двери: на экране телевизора кто-то за кем-то гнался, кто-то от кого-то прятался — третья серия началась.
Мама Галка и бабушка Наташа влипли в кресла перед экраном. Папа Андрей погасил верхний свет, включил настольную лампу и склонился над бумагами. Но вдруг передумал и решительно шагнул в спальню, так что Темка еле успел отпрыгнуть от двери на тахту и сделать обиженно-безразличное лицо. Папа Андрей присел рядом и обнял Темку за плечи. Тот не отстранился, но и не приник к отцу, сидел прямо и независимо.
Они помолчали. Потом папа Андрей задал неожиданный вопрос:
— Слушай, а хочешь, я уйду и ты будешь жить без папы?
— Нет! — ответил Темка горячо и не раздумывая. — Нет, я так не хочу!
— Но ведь я тебя постоянно ругаю, наказываю… А так никто ни ругать, ни наказывать тебя не будет.
— А я сто́ю того, чтобы меня наказывали, — убежденно сказал Темка. — Честное слово, сто́ю!