Дети пошли в школу.
Я ИДУ ИСКАТЬ
Ироническая повесть
Пестрый взъерошенный попугай уставился на меня одним круглым глазом — второй был хитро прижмурен — и прокаркал дурным голосом:
«Пр-ропал Юр-ра! Совсем пр-ропал!»
Вот вам и начало детектива.
Да, начало есть, но детектива-то нет. Пока, во всяком случае. Просто нам в отделение позвонил некий гражданин Петелин и сообщил, что исчез его знакомый, некий гражданин Сергеев. Как в воду канул! Впрочем, «канул в воду» — это уже какая-то определенная версия, а у меня еще никаких версий нет. Тем более таких мрачных.
Вообще дело выглядит несерьезным до смешного. Потому что единственный «свидетель» — этот самый попугай. Вот он опять открыл рот… простите, разинул клюв и завел свою шарманку:
«Пр-ропал Юр-ра! Совсем пр-ропал!»
— Не каркай, птица! — прикрикнул я на него. — Пока что не имеется никаких таких фактов.
Действительно — никаких. Петелин позвонил, я пришел. Мы с ним сидим в квартире Сергеева и смотрим друг на друга. Петелин — с явным сознанием исполненного долга, я — с выражением глубокомыслия на лице. Хотя никаких конкретных мыслей — и уж наверняка глубоких — у меня нет.
Если и наблюдается во всем этом одна странность, так только та, что моя фамилия тоже Сергеев. Хотя что тут странного? Я слыхал, что в Москве живет такой человек — Николай Николаевич Робинзон-Крузо. Вот если бы он встретил однофамильца, это действительно было бы странно. А Сергеевых — пруд пруди!
Обычно когда я не знаю, что сказать, я стараюсь сделать так, чтобы говорили другие. А я уж посижу и не столько послушаю, сколько подумаю. И теперь я тоже попросил:
— Пожалуйста, расскажите еще раз, как было дело.
Петелин — спокойный, интеллигентный, с медальным чеканным профилем. Прежде чем отвечать — я это уже подметил — он тычком указательного пальца подседлывает на носу очки в строгой оправе «референт». Вот он опять их подтолкнул и сказал ровным голосом:
— Пожалуйста. Но, может быть, чтобы я больше не повторялся, вы всё запишете…
— Нет-нет, спасибо, я запомню.
Петелин чуть заметно пожал плечами, но сказал так же ровно:
— Хорошо. Семь дней назад я одолжил пропавшему…
— Кому?
— Пропавшему… Я имею в виду Юрия Сергеева.
— Вот так, пожалуйста, и говорите. А то, как в песне поется, «человек из дома вышел» — так что, он уже и пропал?
Мои песенные ассоциации не понравились Петелину. Он, похоже, относился к тем людям, которые крайне не любят, чтобы их перебивали. А мне как раз хотелось сбить ровный тон его рассказа. Однако пока это не удалось, Петелин продолжил так же сдержанно:
— Этого я не утверждаю. Но я убежден, что…
— Не надо убеждений, прошу убедительно. Факты, пожалуйста, одни только факты.
— Факты таковы. В прошлое воскресенье я одолжил Юрию Сергееву двадцать рублей на три дня. Однако он их не вернул. Я подождал до этого воскресенья. Но сегодня Юрия на пятачке не было…
— Где-где?
Я уже знал где. Мне Петелин уже рассказал, что «пятачок» — это скверик на Садовой, где собираются филателисты для обмена и продажи марок. Петелин и Сергеев собирали марки уже лет семь и на этой почве как раз и познакомились. Но Петелину пришлось вновь рассказать мне все это, чтобы я мог сосредоточиться для следующего вопроса. К чести Петелина надо отметить, что он ничем не выдал недовольства от вынужденного повтора. А потом я спросил:
— Вас не удивило, что Юрий не только не отдал долг, но и вовсе не пришел сегодня?
— Удивило. Юрий человек аккуратный. Но ведь возможна болезнь…
— Возможна. А вы не позвонили ему?
— У меня дома нет телефона. А на работе я веду только служебные разговоры.
Да, похоже, он именно такой человек.
— Так что я просто подождал до вечера и зашел получить долг…
— Получить долг? И наверно, узнать, не болен ли ваш друг?
— Приятель, — уточнил Петелин.
Да, верно, он мне по телефону так и сказал: «Пропал мой приятель Сергеев».
— Хорошо, узнать, не заболел ли ваш приятель.
— Это само собой разумеется.
— Так уж и само собой?.. Извините, продолжайте, пожалуйста.
— Я позвонил, Юрия дома не было, открыли соседи. Они меня знают и разрешили пройти в его комнату, чтобы оставить записку.
— У них был ключ от его комнаты?
— Нет, Юрий никогда ее не запирал. Даже уезжая в командировку или в отпуск. Хотя это, на мой личный взгляд…
Я все-таки опять перебил его и попросил пока что воздержаться от изложения личного взгляда. Мне показалось, что у него есть немало самых разнообразных и весьма устойчивых взглядов на жизнь. И если дать ему волю их излагать, это надолго задержит ход событий.