Конечно, все игрушки, изготовляемые в нашей мастерской, являлись нашей собственностью. А работникам было положено в месяц по десять рублей и ещё и дано обещание на десятую долю от продаж. Чтобы интерес был. Кстати, Никита так и остался главой мастерской с двадцатью рублями в месяц. Столько же получал и его отец. Оплата Михаила Петровича и слуг в имени выросла два раза. Мы и Агафье Николаевне стали платить, и даже двадцать рублей в месяц. Хотя, не просто так. Она теперь стала учительницей нашей маленькой школы, конечно, пока, ага, неофициальной. Просто что-то типа кружка по рукоделию и игрушкам. Дети крестьян из Берёзовой горки, изьявившие желание, в том числе и девочки, могли приходить к нам в имение и обучаться грамоте. Пока только немного читать и писать на русском, считать. В общем, самое начало. Жаль, но и этого они не умели. Как и их родители. И, конечно, точно могли на уроках труда обучаться рукоделию, в том числе изготовлению матрёшек и шитью кукол. Ткани и нужные материалы мы решили закупать в достатке, и наша швейная машина оставалась в имении. Нам уже и вторую привезли, и точно такую. А ещё немало ткани разных видов и прочих материалов. Уж шить Агафья Николаевна умела хорошо. И разные инструменты для изготовления матрёшек были куплены. А учить будущих работников будет уже Никита. Ему на это пару рублей в месяц сверх положили. Кстати, и управляющему тоже.
Под школу мы выделили одну большую комнату под класс, вторую — под кухню, трапезную и комнату отдыха, и третью отвели под раздевалку. Да ещё, загородив угол, на всякий случай поставили там кроватку. Чтобы дети, кто сильно подустал, конечно, малыши, немного могли и поспать. Мебель, что не хватало, изготовили сами же крестьяне. Книги и письменные принадлежности у нас имелись, и многое мы докупили с большим запасом. А ещё и решили, что без обеда и лёгкого полдника детям в школе не обойтись, и расходы на это взяли на себя. Конечно, и съестные припасы будут заготовлены в достатке. Не зря же только что поставили второй амбар с большим погребом и ледником. И, главное, что наш управляющий с женой охотно согласились нести дополнительные обязанности по школе.
Вообще, в имении мы полностью оторвались от всей прежней жизни. Близких друзей и знакомых у нас и в Петербурге не было. Никто к нам и писем не писал, и мы сами тоже. Нет, в конце июня Модест Петрович всё-таки прислал нам одно письмо и сообщил, что пока находится в Москве по делам. У нас в квартире жил поэт Иван Захарович с женой и высказывал через него нам благодарность. Но они в Петербурге только до августа. Фёдор Осипович отправился на лето куда-то за границу, вроде, в Вену. Кстати, и Пётр Ильич тоже, но уже на лечение во Францию. Вот Александр Порфирьевич не мог никак оторваться от своих медицинских и химических дел и точно находился в Петербурге. Конечно, мы сразу же отправили ответ, рассказав без утайки о всех наших делах. Второе письмо написали уже в конце июля, но в Петербург. Всё равно найдут и передадут.
Но что наши дела по сравнению с тем, что творилось в мiре? Многие новости доходили и до нас. Больше всего, и даже крестьяне, вовсю обсуждали войну Сербии и Черногории с Османской империей. Как раз в конце июня сами и объявили. Я уже знал, что проиграют. Всё же силы не равны. Не стоило им начинать войну сейчас. Явно ведь власти Сербии и Черногории понадеялись на поддержку других стран и вообще не захотели прислушаться к России. И, как ни жаль, события развивались в том направлении, что подсказывала моя память. Значит, скоро может состоиться и русско-турецкая война! Жаль, но сербы и черногорцы, потом и болгары, как бы и славяне и первейшие друзья русских, но у верхушек этих народов и интересы во многом и почти никогда с интересами России не совпадали. Тоже больше Западу в рот глядели и, бывало, и пакостили. Особенно верхушка Болгарии. Вплоть до участия в войнах против. Если так подумать, то за них уж и вступаться особого смысла не имелось.
Конечно, из-за своих знаний я немного по-другому относился к разным событиям. Но внешне это никак не проявлялось. С другой стороны, у нас тут и в имении своих забот хватало. Больше отвлекло меня и сильно порадовало нежданное письмо княжны Татьяны. Как раз в конце июля. Конечно, на французском языке. Честно говоря, хоть и надеялся, но нисколько не ожидал ответа. И было видно, что, несмотря на всякие развлечения в Москве, девочка имела интерес и ко мне. Надо же, и родители ведь ей не препятствовали. Хотя, сами они нам ответ не написали. Правда, наша посылка была адресована именно княжне. Пусть тётя Арина и вложила вполне вежливое и деловое письмо к самой княгине Татьяне.
Конечно, мы тут же отправили княжне и вторую посылку, уже с новыми образцами матрёшек. Тоже с героями сказок о Чебурашке и Буратино, и один повести «Аэлита». Потом, и балета «Щелкунчик». И ещё и с небольшим её портретом, написанным мной по памяти. Там она получилась весьма миленькой, но задумчивой. Словно и не от мира сего, как в песенке «Принцесса». И неявный фон подходящий, и вполне сказочный, угадывался. Тётя Арина так и сказала, что княжна словно принцесса из сказки получилась.
В общем, постепенно к началу августа я нарисовал и маму, и сестёр, и даже отца, конечно взрослого. И тётя Арина, и тётя Васса, и наши слуги, видевшие их всех, подтвердили, что такими они и были. Портрет мамы у меня был написан как бы с намёком на знаменитые мировые шедевры с разными там мадоннами, правда, без младенца на руках. И её нежный любящий взгляд, что осталось в моей памяти, мне, похоже, удалось отразить. Работа точно получилась на высоком уровне. Агнесса и Катерина вышли похожими на бабушку Агнессу, кстати, и на Александру! И с их ликами я тоже однозначно угадал. И ведь точно могли вырасти ослепительными красавицами! Вот отец у меня, тем более, в военной форме, получился немного парадным. Это я, раз и военные мундиры у него сохранились, пока нарочно так нарисовал. Так сказать, для представительности. Будет время, и другие портреты нарисую. Уже более жизненные. Получившиеся портреты всё равно останутся в имении. Я уже взялся за их списки. Конечно, для Петербурга. Теперь мне было намного легче. Что один раз сделал, повторить у меня всегда получалось быстрее.
Так-то, мы жили в имении спокойно, и ничем особым к себе внимание привлечь не старались. Правда, в Кирешах, и в округе тоже, не осталось незамеченным, что княжеская семья начала усиленно строиться. Уж мельница многих крестьян оттуда обрадовала, и они сразу же потянулись к нам со своим зерном. И мука получалась неплохой, и не так дорого выходило. Вот все быстро и прознали, что юный князь-убивец придумал какую-то странную игрушку. Жаль, но, согласно слухам, изредка за глаза называли меня и так. А так больше, конечно, Куракой или князёнышем. Вообще-то, несмотря на юный возраст, даже полицейские величали Борисом Павловичем или князем Борисом. А для своих был уже просто Борисом. В том числе и для некоторых крестьянских детей, возившихся вместе со мной в огороде. Сдружились мы. А вот с Александрой, кроме как брат и сестра, мы друг другу и не обращались. Правда, хоть я и был младшим, она относилась ко мне как к старшему. Тут уж меня просто сильно выдавало моё поведение. Вот и тётя Арина теперь больше относилась ко мне вполне как к взрослому.
Понятно, что к родственникам в Берёзовую горку зачастили гости, просто чтобы посмотреть на странные фигурки. Кстати, чтобы было на память, мы выдали на них и подарочные грамоты с нашими подписями и княжескими печатями. И даже тексты сказок о Сером Волке и тексты пары песен с нотами были приложены. Кому какие. Если надо, перепишут. Жаль, конечно, что пока из местных крестьян почти никто не знал грамоту, тем более, нотную. Ничего, со временем научатся. Уж их дети точно.