Конечно, польза была. Точно такими же тиражами, как и книги сказок, решено было напечатать «Музыку нового времени», тоже с включением всей моей музыки, вышедшей до этого времени в свет. Да я и сам собирался добавить ещё немного музыки да песен на иностранных языках. Ведь в «Musik der neuen Zeit», «Music of the new time» и «Musique du nouveau temps» больше можно было видеть нотные записи разной музыки. Песен на русском языке я как бы успел написать не так и много, наверное, не больше трети. Но тут наш доход мог выйти чуть побольше, даже около пятидесяти тысяч рублей. Что не будут покупать, бояться, похоже, не приходилось. По данным моих старших товарищей, швейцарские тиражи уже были распроданы. Правда, пока к нам насчёт других переизданий никто не обратился. Наверное, из-за Юсуповых уже и не обратятся?
В общем, не такие уж бешеные доходы, но и немалые. Правда, это пока только сейчас. При переизданиях доходы могли вырасти, так как авторские права полностью оставались за мной и кое-где за Александрой и Петром. Ещё и европейская, ага, аудитория. Хорошо, что к новой книге со стороны российской цензуры никаких придирок не возникло. Сказки же и музыка! Ничего крамольного! Наверное, и оттого, что немцы захотели? Посольские сами всё и согласовали. Понятно, что упоминаний об алмазах и золоте из Южной Африки ни в одном варианте не намечалось. Сам барон Николаи попросил об этом одолжении, и я с ним легко согласился. Кроме посольских и меня, всё это осталось неизвестным. Так пусть никто и никогда не узнает. А то мне точно разные неприятности обеспечены. Где деньги большие, они тоже великие. Даже до смерти…
А уж российские власти точно не простят. Это же я, получается, скрыл от них важнейшие сведения и продался немцам, и просто так! Конечно, мои воспоминания говорили и о многих месторождениях полезных ископаемых, в том числе алмазов и золота, и в самой Российской империи, но пока раскрываться нисколько не хотелось. И не буду! Слишком опасно да и толку от этого мало. Особенно для себя и своих родных. Может, как-нибудь потом?
И обиды гложут. Хоть родные мне слова не сказали, но мои, точнее, уже как бы императорские высказывания об армии и флоте лишь добавили мне всяких недоброжелателей, и тоже занимавших высокие положения. Через пару дней после концерта к нам на квартиру вдруг явился незнакомый жандармский поручик, конечно, вместе с несколькими нижними чинами, и сделал мне строгое устное внушение, что разным лицам без высочайшего разрешения, тем более, от его имени, никак нельзя делать такие смелые заявления. И ничего не сказал насчёт моих пропавших бумаг. Жаль, блюститель имперских порядков лишь заявил злорадно, что виновные служащие уже наказаны, и бумаги ищут, и в случае положительного результата будут немедленно мне возвращены. Я уже знал от Петра, что первого поручика Дроздова просто перевели куда-то. Надо же, его даже не выгнали со службы. Интуиция во мне говорила, что явно причастен. Правда, на этот раз мы с Александрой просто не пустили жандармов в квартиру, а сами они лезть к нам и не пытались. Даже не знаю, что было бы, если они решились на силовой захват.
А так, конечно, концерт сильно поднял моё имя. Но не только он. Ещё и двадцать седьмое февраля в Москве на сцене Большого театра в исполнении артистов императорской труппы с большим успехом состоялась долгожданная премьера «Лебединого озера». На этот раз приглашение, подписанное Петром Ильичем Чайковским, мне пришло, но старшие товарищи посоветовали пока обождать. Опять нелады с балетным начальством. Хотя, из-за переговоров с немцами нам опять было не до развлечений, и даже не до балета. И без меня обойдутся. Сами старшие товарищи все трое съездили в Москву, заодно и отвезли моё благодарственное письмо. И, конечно, извинения. Уж как-нибудь потом посмотрим.
И уже после их приезда мне удалось узнать, что Пётр Ильич в своём выступлении в конце представления полностью приписал «Танец маленьких лебедей» мне. Ещё я был объявлен и автором нескольких сюит. На удивление, в балет был включён и как бы мой «Лебединый вальс», и он даже явился одним из самых прелестных номеров. Хотя, вполне ожидаемо. И, оказалось, что и этот милый вальс Петру Ильичу отправили, и уговорили включить его в балет мои старшие товарищи. Хотя, без особого сопротивления. Даже балетмейстер Венцель Рейзингер согласился довольно охотно. Из-за этого и некоторых неурядиц представление было перенесено, хотя, ожидаемо, с начала февраля на чуть поздний срок.
И нисколько не прогадали. Именно моя пара и ещё несколько сюит, сочинённых уже самим композитором, стали ключевыми, как говорится, «гвоздём» «Лебединого озера». Балет делился на четыре акта — по одной картине в каждом. Огрехи, конечно, были, но не так уж бросающиеся на глаза. Первой исполнительницей партий Одетты и Одилии, главных героинь, ожидаемо стала одна из московских балерин, и неплохая, Полина Карпакова. Вроде, ещё и имевшая высокого «покровителя». Хотя, без них в балете, как правило, никуда.
А сам балет во многих московских журналах и газетах, ещё и в петербургских, пусть немного и осторожнее, был вообще назван одним из достижений русского искусства, нисколько не уступающим иностранным. Кстати, как и «Щелкунчик», а ещё и «Баядерка». Тут многие журналисты и литераторы прошлись уже и по мне. Они почти все выразили удивление и сомнение в моих способностях, но всё равно с удовольствием и довольно корректно отметили, что многие музыкальные произведения, написанные мной, уже стали явлением даже в мировой музыке. Вот мои сказки подняли наверх самые разные точки зрения, частично и вполне одобрительные для меня.
Уж в гимназии мне покоя не было. Многим гимназистам раздал ноты и слова песен, но выступить как-нибудь я пока не согласился. Просто ни времени, ни желания ни у меня, ни у Александры не имелось. Всё же главным для нас явились переговоры тёти Арины о немецких патентах на новую одежду и даже игрушки. Речь шла уже и об их производстве в Германской империи! Вообще-то, заманчиво! Сами посольские и предложили. Я сразу же заявил барону Николаи, что не возражаю, но попросил нас не обижать. Тётя Арина тоже довела до немцев, что не против немецких патентов, но согласилась вести переговоры лишь с привлечением сведущих поверенных, конечно, и от Великого князя Николая Николаевича. Что делать, нам так и так требовалось делиться. Всё же партнёры. Да и без «крыши» никак, и пока она нам подсобляла. И предварительное письменное соглашение о предоставлении привилегий было достигнуто. Да, привилегии, что оформлены на Юсуповых или совместно с ними, пока не могли быть предметом обсуждения, но теперь нам и без них было за что торговаться. Те же платья и прочая одежда, да и игрушки тоже, имели множество разновидностей и цветов, что на многие из них, отличные от прежних, тётя с помощью Николая Николаевича быстро оформила новые привилегии. Вообще, мы сами, и Великий князь тоже, не менее немцев были заинтересованы в скорейшем выпуске нашей одежды и игрушек в Германии. Это же немалые деньги, потом и весомая помощь в борьбе против подлых похитителей наших идей. Хотя бы тех же французов…