В свободное время я занялся рисованием отдельных сцен для «Баядерки». Просьбу Мариуса Ивановича лучше выполнить. И у меня неплохо получалось. Как бы и видел я этот балет, и музыку оттуда, пусть и не всю, но знал. Всё-таки у меня в другой жизни, похоже, интересы были слишком обширными. Хотя, как мне стало понятно, просто тогда жизнь была другой. Можно сказать, информационной. Всё же последствия научно-технического прогресса сказывались. И возможностей и у простых людей больше имелось. Но это никак не означало, что все они жили хорошо. Просто постепенно простые люди выгрызли для себя у жестоких и продажных властей и алчной и коварной знати больше возможностей, и только всего. Но за это пришлось заплатить множеством своих жизней. И я накрепко запомнил, можно сказать, и записал в своей памяти, что за счастье народа, и своё тоже, надо постоянно бороться. А как, то это уже сама жизнь покажет. Может, придётся и мне тоже стать даже и таким дерзким и идейным борцом против царского самодержавия, как князь Крапоткин? Но для этого мне многому надо было научиться, особенно разным военным премудростям. И, конечно, таиться и ничего не рассказывать даже самым близким людям. Чтобы и не расстраивать их, и не подводить. На войне, как на войне! Хотя, если меня разоблачать, то им тоже придётся туго!
Уже в начале сентября нас навестила и княгиня Церетелева, Елизавета Андреевна Лавровская. Оказалось, что она почти всё лето вместе с пианисткой Софьей Малоземовой гастролировала за границей. Успела посетить Вену, Милан и Париж, а потом вернулась в Петербург через Берлин и Варшаву. И дала множество концертов. Конечно, больше певица исполняла арии из разных опер, но много внимания уделила и русским романсам. И вот она порадовала нас, что все те песни, что она получила от меня, были ей исполнены за границей с большим успехом. Кроме того, и другие, что уже были представлены на наших концертах. А так, их мы вообще разрешили использовать всем! Потом, она менялась песнями с другой певицей Александрой Григорьевной Меньшиковой, тоже нашей хорошей знакомой, которая, оказывается, ещё и не вернулась из гастролей за границей! И ими были исполнены и детские песенки из журналов «Татьяна», так как они все были напечатаны и на французском языке. Оказалось, что европейская публика очень тепло приняла, наверное, и все четыре десятка песен, особенно на французском языке. Вообще-то, из взрослых песен на нём княгине были известны только «Если б не было тебя» и «La Paloma adieu». И, конечно, стал известен и как бы их автор. И мне это было приятно.
А пока певице надо было продолжить работу в Мариинском театре. Хотя, насчёт следующего года она не загадывала. Вроде, ей хотелось опять отправиться на гастроли. Понятно, что требовались новые песни. Хотя, чего уж скрывать, именно за границей Елизавета Андреевна зарабатывала себе всемирную славу и деньги. А потом уже здесь, дома, получала заслуженные почести. К сожалению, и как всегда, ага, через тернии к звёздам. И через заграницу! Может, и мне сорваться на этот «загнивающий Запад»? Теперь я там худо-бедно известен. Нам с тётей Ариной и Александрой тоже деньги нужны!
Ну, тут я хоть что-то обещать Елизавета Андреевна не стал. Пока мы отдали ей «Пообещайте мне любовь», «Ваше благородие» и, раз ей требовались песни на французском языке, то «Melodie» и «Шербурские зонтики». Песни хорошие, считай, шедевры! Первые две с успехом приняты и в гимназии. Наш учитель пения Апполон Григорьевич таки вынудил меня исполнить их на нескольких уроках. Я и сам не оплошал, и всем ученикам они сильно понравилось. И кому, как не Елизавете Андреевне, исполнить их на большой сцене! У неё получится! Конечно, мы передали ей и «Тонкую рябину» и «Степь да степь кругом». Похоже, певица об этих песнях ещё ничего не знала. Я просто сообщил ей, что летом в нашей квартире жил один замечательный крестьянский поэт из Москвы Иван Захарович Суриков, и что его хорошо знает Модест Петрович. И что эти песни точно станут народными. Прямо так и сказал. И ведь правду!
Конечно, Елизавета Андреевна пришла к нам не просто так. Она одарилась разными заграничными подарками: тёте Арине достались золотые колечко и браслет с небольшими драгоценными камушками, а вот мне — шестиструнная гитара. Не была забыта и Александра. Не знаю, откуда княгиня успела узнать о ней, но моей сестре подарила прелестное колье. И оно оказалось первым её дорогим украшением. Просто мы ещё не успели озаботиться украшениями для неё. А так, платья и прочяя одежда были сшиты и куплены уже в достатке. И обувь имелась. Всё-таки впереди нас ждала зима.
Уже почти через месяц после возвращения из имения, в середине сентября, в пятницу, к нам на квартиру, в сопровождении служанки и охранника нежданно и ненадолго заглянула другая моя тётя Надежда Фёдоровна Нелидова. Конечно, мы её встретили тепло. Она всё же являлась нашей родственницей, хоть немного и дальней. И её отец, Фёдор Лукич Переверзев, бывший саратовский и киевский губернаторы, уже лет как пятнадцать отошёл в иной мир. Понятно, что я его никогда не видел. И тётю Надежду в первый раз увидел только в прошлом году. Это она как-то случайно пригласила нас на приём и детский бал к Юсуповым. А моя мать Софья и тётя Арина относились к другой, обедневшей ветви Переверзевых. Оказалось, что на этот раз тётя Надежда захотела пригласить нас на эту же субботу, конечно, как бы тётю Арину, но, прежде всего, меня, на очередной приём, но не к чужим, а именно к себе! И это нас сильно удивило. А уже меня, как брата, как бы приглашала к себе в гости её старшая дочь Мария. Ага, тоже ведь сестра получается? Уж сколько лет и знать не хотела! Хотя, сама не явилась, а просто передала через маму простую записку с приглашением. Ладно, всё-таки приём был взрослым. Потом, тётя Арина без меня бы и не пошла.
Я как раз успел закончить портреты Агнессы и Екатерины, и они уже висели в гостиной в положенном месте. Как бы между делом мне удалось повторить и портрет княжны Татьяны. Он пока висел отдельно на другой стене. И все работы у меня получились лучше, чем в имении. И, конечно, я сразу же начал работы над портретами Александры и тёти Вассы.
— Словно живые! Точно такими они и были!
Слова тёти Надежды мне были сильно приятны. Оказалось, что и она видела и запомнила всех наших родных. Значит, хоть какая-то память о них останется. И портрет княжны Татьяны тоже сильно привлёк внимание Надежды Федоровны. Узнав, что это мои работы, она одарила меня сильно задумчивым взглядом. Может, даже хотела попросить нарисовать и себя, но пока не решилась. Или просто поменяла, хоть немного, прежние взгляды?
Честно говоря, мне никуда не хотелось идти. Но тётя Арина поговорила со мной и убедила, что родственников надо уважить. И там мы, особенно теперь, сильно уж белыми воронами и бедными родственниками выглядеть не будем. Да и Нелидовых с семейством князей Юсуповых никак не сравнить. Потом, у нас и деньги на жизнь появились, и мы, что я, что сама тётя, заимели кое-какой вес в обществе. Уж слухи о том, что у нас дела с самими Юсуповыми, точно сумели просочиться в свет и дошли и до наших родственников. Хотя бы увидели и прочли в журнале «Татьяна». Потому что и номер с моей последней сказкой успел выйти. Потом, уже начались и продажи матрёшек. Люди удивлялись странным игрушкам, но брали.