Сил хватило дойти до братца и сообщить о своем уходе. Братец, видя мое состояние, логично предположил, что самостоятельно я не доберусь до своей квартиры, и отправил мне в провожатые одного из своих друзей. Да. Именно его. Мне же «везет», не так ли?
Неуклюже отнекиваясь, я попыталась отказаться от помощи, но мне, разумеется, не поверили. В машине у моей мечты я старалась слиться с интерьером и вообще не показывать признаки жизни. С удивлением поняла, что протрезвела. Резко. Стоило только оказаться с ним наедине. Но лучше бы я была в стельку пьяная, честное слово!
Я сидела ни жива, ни мертва и тихо сгорала от стыда, рискуя прожечь дорогую обивку салона.
– Я не знал, что у Макса есть сестра, – вдруг услышала я. Максим – это мой брат, если что.
– Сюрприз, – тихо протянула я, стараясь не смотреть на него.
– Как прошла сессия? – продолжал он меня пытать.
– Спасибо, Олег Михайлович, все замечательно. Сдала на отлично.
– Давай, когда мы наедине, будем общаться без отчеств? – предложил он с улыбкой. Я чуть глаза не выронила от шока. Благо, что была отвернута от объекта моего воздыхания.
– Хорошо… Олег, – запнулась я, понимая, что совершала практически кощунство. Прежде я даже мысленно о нем думала с отчеством.
– Вот и договорились, Сонечка.
Все. После его нежного «Сонечка», я думала, меня придется отскребать от сиденья, так как просто растеклась лужицей.
Он проводил меня прямо до квартиры, хотя мог просто высадить перед подъездом. И что самое главное, на прощание ПОЦЕЛОВАЛ в щеку!
Всю ночь я не спала и вспоминала момент поцелуя, всячески фантазируя на тему «что было бы, если бы я сама его поцеловала?». Видимо, уверенности в себе мне все же не хватало, так как каждый раз выходило плохо.
На следующий день Олег встретил меня после пар и предложил подвезти. Я согласилась.
Через несколько дней Берсерков позвал на свидание. Еще через неделю он стал моим первым мужчиной, и полгода я была счастлива.
Скрыть наш роман в университете не удалось и его с удовольствием смаковали, чуть ли не ставки делая, когда меня бросят. Злых языков я не боялась. А, если честно, мне на них было плевать. Я была самой счастливой, ведь любимый человек убеждал, что и я любима.
А после брат решил меня предупредить:
– Сонь, я не против ваших отношений с Олегом. Парень он неплохой, даже наоборот. Мы с ним дружим, и я буду рад, если у вас все сложится. НО! Ты должна знать, что он хочет уехать в штаты.
– Что?! – в шоке уставилась я на брата с ужасом в глазах.
– Он уже год как отправил запрос со своей кандидатурой на место преподавателя в университет Америки. Если ты не собираешься отправиться с ним, то я хочу, чтобы ты была в курсе и задумалась.
Я не собиралась! Меня все устраивало в нашей стране, и уезжать категорически не хотела!
После подумала, что без него я не смогу и почти смирилась с мыслью, что придется ехать за любимым, как некогда жены декабристов, лишь бы быть с ним.
Вспомнились мне и его редкие замечания, по поводу того, как ему «душно» в этом городе и этой стране в целом. Прежде я не придавала этому значения, а следовало.
Тем вечером, лежа на голой груди любимого, я все же задала волнующий и мучащий меня вопрос.
– Не думай об этом, – отмахнулся Олег. – Я уже и забыл совсем о том запросе. Теперь мы вместе и мне ничего не нужно.
Его слова сделали меня счастливой ровно на месяц. А после пришел ответ на его запрос. Положительный. Его ждали. Моего любимого человека ждали в штатах через неделю! Освободилось место и им срочно нужна кандидатура на него.
Теплилась в моей душе еще надежда, что Олег откажется от поездки. Но спустя два дня, как я со слезами, стоя на коленях, умоляла его остаться, он не растерял своей решительности. Тогда я поняла, что отговаривать бесполезно и решила, что поеду с ним. О чем и сообщила.
– Соня, пойми. Ты не готова к той жизни. Тебе хорошо здесь. Время, что мы провели вместе – было замечательным. Я буду помнить о том, как нам было хорошо. А теперь, увы, нам придется расстаться. Прошу, не расстраивайся. Ты еще найдешь свою настоящую любовь.
Захлебываясь рыданиями, я уверяла, что люблю только его, и всегда буду любить. Просила не бросать меня, заверяя, что жить без него не смогу. Ничего не помогло, и он улетел. Только в начале сдал меня с рук на руки брату, чтобы быть уверенным, что я по глупости ничего не сделаю.