- Давайте поднимем бокалы за "глебовское ядро", - весело произносит тост за своих родителей Степан. - К сожалению, а может и к счастью, я единственный из него неожиданно профессионально выпал, выбрав путь "сапога", но все же душой, сердцем, головой я всегда в семейном ядре. За наше ядро! Люблю вас!
Пригубив бокал, обняв Степушку и похлопав отечески по плечу сына своего, Григорий Аркадьевич просит Симочку извинить его за нарушение ее сценария.
- Дорогая моя, извини мужа своего за своевольность, но не могу не сказать про нашего Степку. Вернее, про Степана Григорьевича. Благодаря сыну нашему в "глебовском ядре" появилась новая профессиональная ветка. Мы все очень гордимся нашим сыном Степаном и внуками Антоном и Аркадием, выбравшими нелёгкую, но очень важную для всех нас профессию - Родину защищать.
Слушая Григория Аркадьевича, мне стали понятны командирские нотки в голосе Степана, его воля и уверенность в том, что он говорит и делает, собранность и организаторские способности, умение четко выстраивать планы и брать на себя ответственность.
Уже ночью, прижавшись к Степушкиному боку и поглаживая его грудь, все же не сдерживаю свое любопытство и задаю ему вопрос, который меня мучил все время праздника.
- Степ, а чего ты устроил тайну из своей профессии? Я же тебя несколько раз пытала на этот счет, даже песенку про полковника пропела, - произношу без всякого шутейного подтекста.
- Любаша, ну чего напрасно славословия разводить. Да, я - военный. Это моя профессия. И это так же нормально, как быть шахтёром, трактористом, космонавтом, моряком, учителем. Ты вот девочка, филолог, а занимаешься племенным свиноводством. Разве это лёгкий труд для женщины? Я когда вспоминаю, как ты лопатой загоны от тонн навоза очищаешь, меня просто жуть берет.
Наш ночной разговор вспоминаю, потому что вчера Степан уведомил меня о том, что в 18 часов мы должны быть на торжественном мероприятии, посвященном Дню защитника Отечества.
- Степушка, может нет необходимости в моём присутствии на этом торжестве? - спрашиваю, надеясь на положительный ответ.
- В смысле, сладкая моя? Твоё присутствии на нем остро необходимо. Это нужно и важно прежде всего для меня. Не могу я пойти без тебя, - мягко, но категорично заявляет Степа.
- Если честно, я не очень уютно чувствую себя на всяких официозах. Даже на благотворительные сборища всегда отправляю кого-нибудь вместо себя. "Торговать" или "светить" лицом, как говаривал мой практически уже бывший муж, никогда мне не нравилось. Может все же один сходишь, а, Степушка? - произношу, просительно заглядывая мужчине в глаза.
- Любушка, не придумывай. Ты идёшь, и точка! Расценивай мои слова как приказ, который не обсуждается, - чётко и твердо произносит Степан.
Спустя пять минут Степа паркует машину около моего дома, открывает мне дверь, забирает сумки из багажника и несет их в квартиру. Уже в лифте ещё раз напоминает о мероприятии.
- Времени собрать себя, Любаша, у тебя масса. Анюта в курсе твоих сборов, она тебе поможет, инструкция у неё есть. К 17.15 ты должна быть готова. Я за тобой поднимусь в квартиру. Все приехали. Хандрить, красавица моя, запрещаю, - говорит Степа, видя моё кислое лицо.
Сдав меня из рук в руки Аньке-хитрованке, у которой со Степаном взаимное обожание, мужчина, чмокнув меня в нос, уходит.
- Рассказывай дочь моя об инструкции, которую тебе выдал Степан Григорьевич, - говорю дочери за чаем.
- Ничего особенного в ней нет, но она классная. Сейчас мы с тобой отправимся в спа-салон на процедуры, еще у нас обеих маникюр, педикюр, причёски. У тебя для мероприятия, а у меня пробная предсвадебная. Да, платье, ну то, красивое золотое, я уже приготовила. Да, и знаешь, думаю, рыжая шубка будет уместнее, хотя Григорьевич настаивает на голубой. Ой, мамулечка, как же я за тебя рада, - произносит Анютка, в глазах которой мерцают слёзки счастья. - Рада, что высшие силы сжалились над тобой и послали тебе за все твои труды и страдания этого хорошего человека. Папаша наш, фу-фу-фу, на фоне Степана, полное ничтожество. Тьфу, прямо стыдно мне и противно после этого позорища в суде.
- Ой, дочь не знаю, не знаю! Боязно мне что-то, милая моя. Степан - это прямо сундук с секретами, как и семья его. Как ни откроешь, так очередной секрет выстреливает, - говорю со вздохом.
- Мамуль, да перестань ты. Все секретики Степана такие приятные. И семья у него клевая, а уж о его щедрости и подарках и говорить нечего. И делает он их шикарно. Один наш поход по магазинам чего стоит, - восхищенно произносит Анька.
Да, я тоже не могу без улыбки вспоминать, как Степан для меня и Ани организовал поход по бутикам.
-Девчули, пристегнули ремни, наш корабль под лейблом "Мерседес" выдвигается в увлекательное путешествие, - произносит Степа, после того, как мы забираем Анну от института, где преподаёт Евгений. - Анют, как бабушка мужа твоего будущего? На свадьбу приедет? Думаю, надо родственницу накануне свадьбы в Новосиб забрать. Могу взять доставку на себя.
- Будет здорово, Степан Григорьевич, только все же этот вопрос лучше с Женей обговорить. У нас все он решает, - хихикая, отвечает Анюта и любопытствует о нашем маршруте. - А куда мы все же путь держим?
Слушая дочурину, чувствую, хитрит она, говоря, что все решает Евгений. Зная её волевой характер понимаю, Анна просто даёт будущему мужу возможность ощущать себя главным.
- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, - отшучивается Степан. - Минут через десять будем на месте. Да, сразу предупреждаю все капризы оставляем в машине.
На самом деле, проехав ещё немного, мы останавливаемся около огромного торгового центра.
- Так, красотки мои, мы прибыли. Выпрыгиваем из авто после того, как я открою каждой дверь, - говорит Степа и выходит из салона.
Открыв мою пассажирскую дверь и подав руку, мужчина галантно помогает мне выйти, не забывая при этом быстро чмокнуть меня в губы и нежно хлопнуть по попе.
Весело хихикаю, чувствуя себя в свои 45-ть девушкой 20-ти лет на свидании.
Пока Степа по-джентельменски обхаживает Анну, я с некоторой грустью думаю о том, что в моей молодости совсем не было ни романтических ухаживаний, ни свиданий, ни подарков, ни элементарных походов в кино, - ничего такого, что называется конфетно-букетным периодом.
"Да, уж, Любовь Петровна, поздновато ты задумалась над тем, чего сама себя лишила в своём желании обладать Трубадуром, который всю жизнь хотел кого угодно, но только не тебя. Чего, Любаша, напрасно слезы лить по потерянным волосам? - сама себе мысленно даю отрезвляющую оплеуху. - Может Анюта на самом деле права, говоря, что Степан дан мне Богом в награду. Да, все верно, надо ценить этот мой подарочек, тем более, что ценить его есть за что!"
- Любаша, о чем задумалась, - беря меня и Анну за руки, спрашивает Степа, закидывая наши ладони себе под локти. - Держимся крепче, идём дружно радовать себя приятностями.
Заведя нас в торговый центр, Степан уверенной походкой направляется к лифту, на котором мы поднимаемся на этаж, где находятся самые дорогие бутики.
Без остановки заходим в один из, о ценах оного мне известно достаточно хорошо. Обратив внимание на мой крайне удивлённый взгляд, Степа сжимает мою руку и шёпотом на ушко произносит.
- Ччшш, Любаша, обойдемся без шкандаля, бузотерства и возмущений. Дай мужику себе и любимой женщине приятное сделать! Да, и ты мне обещала слушаться. Помнишь?
"Ага, конечно, милый, помню, каким методом и в каких позах ты в своих апартаментах, когда ушла дизайнер, из меня выбил это обещание. Как вспомню, так до сих пор жарко становится, - думаю, внутренне хихикая. - Жар то ещё пол беды, а вот дрожь в ногах и ощущение наполненности, будто кто-то что-то свое во мне забыл - ещё та забава."