______________
* Досы - презрительная кличка ультраортодоксов (иврит).
Второй с краю виднелась крыша Сашкиного коттеджа, за ним - докторский, пятый с конца - коттедж Ангел-Раи.
Ангел-Рая...
Вот, извольте, жила-была девочка... по ее собственному уверению рядовой библиотекарь районной московской библиотеки - кажется, Краснопресненской. (Известная писательница N. в свое время выступала в библиотеках по линии бюро пропаганды писателей. В Краснопресненской тоже, было дело, выступала. Ангел-Раю... нет, не помнила.)
Могло ли быть такое, чтоб сирая библиотечная пташка, книжная краснопресненская моль обернулась здесь всеблагой Жар-Птицей, семикрылым серафимом, являющимся на всех, без исключения, перепутьях, перед всеми, без исключения, томимыми жаждой? Вряд ли... Тогда откуда она, с вашего позволения, взялась - Ангел-Рая?
Нет, существовал и общепризнанный апокриф: в дирекцию Духовного центра русской диаспоры в самом начале Большой алии явилась обаятельная молодая женщина и предложила основать библиотечку для новых репатриантов (маленькую, скромную, по запросам пенсионеров, чуть ли не переносную аптечку). Знаете, много пенсионеров приехало, жаль старичков - им уже не войти, не влиться в общество, что ж им - помирать раньше времени?
Словом, такая вот благотворительная манная кашка.
Дирекция - а это были два добрых молодца Митя и Мотя, получающие добрые оклады и на ниве своей культурной деятельности желающие только одного: ничего, - вяло полюбопытствовала - зачем еще это?
- Как зачем? - светло удивилась луноликая. - Чтобы людям было куда прийти.
Митя и Мотя, ослепительные мудозвоны, вообще-то считали, что людям и без того есть куда прийти - ведь бар Духовного центра работал с утра и до поздней ночи. Они помялись, переглянулись...
Целыми днями они сидели в обклеенной афишами продымленной комнатке под лестницей, курили, трепались по казенному телефону и спокойно ждали, когда явится очередной извозчик с очередной знаменитостью в пролетке и снимет зал по семьсот шекелей за вечер.
Ясный взор молодой культурницы обещал им беспросветные и бесконечные хлопоты, а возможно, и дальнюю дорогу (как оно впоследствии и оказалось), но обаяние ее улыбки было не обычного, а какого-то радиоактивного свойства. И, превозмогая себя, чуть ли не в корчах, чуть ли не предощущая свою кончину, они выделили для новорожденной библиотечки закуток, комнатку метров в двенадцать. А че - пусть старперы радуются, в самом деле.
- Но никаких субсидий на приобретение фондов не ждите, - предупредили строго Мотя и Митя.
- Я свои книжки принесу, - успокоила их она, - у меня есть, двести пятьдесят штук.
И те успокоились, дурачье...
Уже через какое-то плевое количество дней выяснилось, что к этой молодой женщине (этому ангелу, сущему ангелу, всех обнимающему своими светлыми крыла-ми), как муравьи к начавшему строиться муравейнику, потянулись самые разные люди. Старички, привезенные на Святую землю в молочном возрасте, - отпрыски купеческих, адвокатских и врачебных еврейских семейств Москвы и Петрограда, - перед лицом грядущей кончины принялись наперегонки дарить новорожденной Русской иерусалимской библиотеке, - да нет, не Библиотеке, а ей, Ангелу нашему, - сотни уникальных изданий, вывезенных из России в начале века.
Народная тропа весьма скоро была основательно утоптана, обрела тенденцию к разрастанию в широкий тракт, в скоростное шоссе, во взлетную полосу.
И Ангел-Рая взлетела...
Вскоре Библиотека насчитывала три тысячи томов, открылся отдел редкой книги, букинистический отдел. Ангел-Рая незаметно вытянула из широких штанин "Кворума" три или четыре библиотекарские ставки, благоустроила на них каких-то своих неимущих девочек-одиночек.
Заколосилась читательская нива, организовались какие-то творческие встречи кого-то с кем-то... Очнулись от обморока эмиграции старые профессора, филологи, теоретики литературы и искусства, музыковеды, востоковеды, лингвисты, специалисты по истории древнего мира и средних веков, и невозможно перечислить - по чему еще! Образовался целый корпус профессуры. И каждый желал лекции читать, хоть за бесплатно... На, читай, дорогой!
Ангел-Рая ликовала, звонила каждому, приглашала на все новые и новые сходки, диспуты, лекции, концерты... Заглядывала всем в глаза и спрашивала доверчиво: "А правда здорово, мась?"
Возникли кружки - вот как почки лопаются на деревьях, процесс неудержимый: в одно прекрасное утро проклевывается листочек... Дети ведь должны рисовать, это полезно, это развивает видение мира... Разве мы допустим, чтобы наши дети... Да, ну и хор, конечно, нет у нас непоющих детей...
Так что срочно требовались помещения.
Как это делается - известно: Большое ходатайство припадающей к стопам власти русской общины за несколькими сотнями подписей.
"Развитие и сохранение культуры страны исхода... духовные
запросы... интенсивная интеллектуальная жизнь... высокий
культурно-образовательный потенциал Большой русской алии..."
(Называется здесь это деловито-слезное прошение почему-то "проектом". Это удобно: такой невинный проект под условным названием "Как зарезать и освежевать двух идиотов, которые сами себе могилу выкопали".)
Власти (родимый "Кворум", матка боска, развесистые титьки) пораскинули, прикинули и решили - а что б не дать? Составлено красиво...
По истечении весьма небольшого срока два хладных трупа, выброшенные бушующими волнами океана общественной жизни на поверхность вод, плавали с окоченевшими от оторопи физиономиями, уже не привязанные, как и подобает покойникам, ни к культуре, ни к окладам, ни к каким бы то ни было духовным центрам. Кажется, один из мудозвонов - то ли Митя, то ли Мотя - занялся распространением нового уникального препарата "Группенкайф", второй открыл кабак для русских паломников - "Гречневая каша". Собирался, по слухам, и впрямь кормить паломников гречневой кашей (интересно, за кого он их принимал?). Но прогорел. Не важно.
Дальше...
А дальше все интереснее и интереснее. Многие прихожане-обожатели полагали, что Ангел-Рая-то сейчас по праву и возглавит Духовный центр. Глупые, вы бы ей еще прачечной командовать предложили. Центр возглавил какой-то мальчик (Левинька? Гришенька? Володечка?), их много у нее по карманам было распихано, и жизнь в Духовном центре пошла широкая, вольная и чрезвычайно интенсивная.
Ну а она, Ангел-то наш, основатель культурной диаспоры, глава и источник, - она-то что?
Она улыбалась и стеснительно говорила, рассыпала горстями ксилофонные звоночки своего небесного голоса: "А что - я? Я - простой библиотекарь..."
Потом вся эта кипящая каша созрела, разбухла и полезла, как из кастрюли, из узкого и тесного здания Духовного центра, расползлась по разным уголкам города, освоила залы, зальчики, подвалы и клубные помещения... Ангел-Рая брала все, что предлагали, ни от чего не отказывалась: там - две комнатки на чердаке, там - закуток в бомбоубежище... все хорошо, все кстати. Здесь мы организуем детскую студию художественной лепки, а там - лекции по икебане. Для пенсионеров. Это успокаивает - икебана лучше, чем вязание.
И все это возглавляется какими-то из-под полы ее юбки, из-за пазухи, из рукава выглядывающими вдохновенными подвижниками, согласными работать за три копейки, а то и за теплое спасибо. Однако все знают, что эти подставные директора-подвижники - дело десятое. Все знают, кому в случае чего звонить, кого просить и кто поможет - она, она, светлейшая!..
(Вот так, между прочим, создаются империи... А вы как полагали?..)