Так всегда и бывает. Только можно это выяснить на сельской дороге со скоростью 10 км/ч, а можно — на автобане, когда летишь под двести, а впереди внезапно бетонное заграждение.
Сатана, вбив клин между Иудой и Христом и надежно защитив Искариота от покаяния желанием все-таки остаться хорошим для самого себя, уже практически беспрепятственно льет ему в сердце ненависть и корежит восприятие. Теперь любое лыко будет в строку, а оправдание себя станет непосредственно связано с обвинением Христа. И от Него Иуде захочется избавиться практически сразу же: он возненавидит стыд от Его обличений, он почувствует себя преданным и обманутым, и смыть такое унижение и разочарование можно будет лишь Его кровью.
Не просто уйти, швырнув Ему казну. Не просто наговорить дерзостей, выложив все в глаза. Мало, этого мало!
Это я подготовлю Тебя к погребению.
Тогда один из Двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его (Мф. 26: 14–16).
Воплощенный грех
Такой мгновенный переход от дружбы и любви к убийственной ненависти может показаться нарочитым и невозможным. Куда провалились три года их близости, отчего Иуда так легко отказывается от всего, что их связывало?
Он бросил все и ушел за Ним. Три года рядом провел, ел что попало, спал где придется, терпел и насмешки, и неприязнь — ради близости к Нему. Не отошел, когда отошли многие, не соблазнился о Нем ни разу.
Все это возможно, только если он знал, Кто есть Иисус. Только если любил Его без памяти. И после этого — вот так съехать с катушек практически на пустом месте?
Может, все-таки есть какая-нибудь удобоваримая версия его поступка, а не эта вспышка смертельной ненависти по такому, в сущности, ничтожному поводу?
В том и беда, что пусто место свято не бывает.
Не двенадцать ли вас избрал Я?
И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана (Иов 1: 6).
Да, Иуда любил Христа. Да, знал, Кто Он. В Евангелии апостолы несколько раз свидетельствуют Христу, что понимают, Кто Он, и ни один из Двенадцати не возражает.
Он говорит [апостолам]: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живого (Мф. 16: 15, 16).
И тем не менее Иуда всегда на краю пропасти. Об этом в Евангелии написано прямо, и говорит об этом Сам Христос приблизительно за год до распятия. Происходит это в контексте самой соблазнительной, самой дерзкой Его проповеди, оттолкнувшей от Него многих слушателей и учеников: проповеди о том, что Он Сам и есть Плоть и Кровь, которые надлежит есть и пить, чтобы спастись (см.: Ин. 6: 32–58).
Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6: 53–56).
И слова эти соблазняют и смущают очень многих. Есть плоть… пить кровь? О чем Он вообще?
Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать? (Ин. 6: 60)
Их можно понять, не правда ли? Человеческой логикой это объяснить невозможно.
Но Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь. Но есть из вас некоторые неверующие. Ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его (Ин. 6: 61–64).
Неверие в Него — не только скепсис по отношению к Его Богосыновству и мессианству. Это еще и неверие в Его любовь, и надежда лишь на свою любовь к Нему. Хотя по сравнению с тем, как любит Он, человеческая любовь слаба и несовершенна.
И сказал: для того-то и говорил Я вам, что никто не может прийти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего (Ин. 6: 65).
У толкователей тут, безусловно, возникает искушение представить дело так, будто Иуда изначально не верил в Иисуса как в Христа и Господа, и это прямо про него и сказано. Но напомню: перед избранием апостолов Иисус ночь провел в молитве-разговоре с Отцом, поэтому невозможно сказать, что кого-то из Двенадцати Он избрал вне Его воли или кому-то из Двенадцати не дано было от Отца прийти к Нему.