Пронзительные глаза, не утратившие ни капли синевы за прошедшие годы, слегка увлажнились.
– Ты просто красавица, Лиза, – прошептал он. – Я успел забыть, какая же ты красавица!
Пётр притянул её к себе и поцеловал. Потом в течение долгого времени не было сказано ни одного вразумительного слова… Лизе опять было хорошо, как никогда, но восторг мешался с чувством горечи, плотно поселившейся в её душе.
– А ты изменился, Петя, – лёжа рядом с ним и вглядываясь в его лицо, сказала Лиза.
– Что изменилось?
– Ты стал… более мужественным, что ли… более жёстким… морщинки появились, – она поцеловала Петра в уголок глаза. – Шрам… Как ты живёшь, Петя? – неожиданно спросила Лиза.
– Так и живу, Лизанька, вечно в бегах… Но разве это жизнь?!
– Ты… не один?
– Ты имеешь в виду, нет ли у меня семьи? Нет. Вся моя семья – это Саня, друг, товарищ и брат, – улыбнулся Пётр. – Ну, и ещё мама!
– Лариса?! – Лиза не поверила своим ушам. – Она жива? Как она?
– Жива и здорова, нам бы так, живёт в Сибири. Она, Лиза, замуж вышла и счастлива. Как я там оказываюсь, навещает меня и… – Петька осёкся.
– Как ты там оказываешься?!…
– Да, Лиза, меня ведь поймали тогда и вновь осудили, но я опять бежал. Теперь приходится быть очень осторожным: слишком много особых примет, – он показал на шрам у виска, на кандальные отметины на запястьях и засмеялся, – Хорошо, клеймо на лоб не поставили, вот тогда было бы тяжелёхонько!
– Петя, а может быть, тебе бросить всё это, повиниться, да честно отсидеть? – с робкой надеждой спросила Лиза.
– Нет, Лизавета Александровна, – вздохнул Петька. – Мне теперь туда нельзя! Засудят на пожизненное и сгнию я в каторге, как таракан…
Они помолчали, глядя друг на друга.
– Петя, – нерешительно начала Лиза. – Мне надобно кое-что тебе сказать…
– Говори, я слушаю.
– Это очень важное… Здесь есть туалетная комната?
– Ты мне это хотела сказать? – засмеялся Петька. – Вон та дверь!
Лиза подхватила одежду и наскоро привела себя в порядок. Она была в настолько расстроенных чувствах, что не обратила никакого внимания на богатую обстановку номера, заметила лишь, что всё было очень красивым и неброским. Когда она вышла из туалетной, Пётр тоже успел одеться и выкатил откуда-то накрытый сервировочный столик.
– Выпьем, Лиза?
Она почувствовала, что, действительно, надо выпить, иначе у неё не достанет духу сказать Петру новость, а главное, увидеть, как он воспримет её. Поэтому она кивнула головой.
Звонко вылетела в потолок пробка шампанского, наклонилась к бокалу, исходя пеной, пузатая бутылка, и Лиза поднесла к губам весело пузырящуюся жидкость.
– За встречу, Лизавета Александровна!
– За встречу, Пётр Фёдорович!
Тоненько пропел хрусталь, и Лиза в мгновение осушила бокал.
– Очень пить хочется… – пробормотала, заметив удивление в глазах Петра: сам он чуть пригубил напитка.
Лизин бокал вновь наполнился. Она поднесла его к губам и поставила обратно. Вино мгновенно ударило в голову, в висках зашумело: те маленькие шалости с бутылками из шкафчика были закончены много лет назад, так что теперь Лизе хватило бы просто понюхать горлышко бутылки, чтобы опьянеть.
– Петя, то, что я тебе хочу сказать – это очень важно… – губы её предательски задрожали.
– Ты только не волнуйся так, – он подсел к ней ближе и взял за руку.
– Петя… у тебя… есть сын, – с трудом выговорила она, и ей сразу стало легче. – Помнишь, ты приходил ко мне домой? Вот. Сейчас ему уже пять лет. У него твои глаза! – Лиза повернулась и совсем близко увидела растерянный взгляд Петра. – Он очень похож на тебя…
– А… как же твой муж?!
– У Сергея не может быть детей, но он в это не верит и считает сына своим, – спокойно сказала она.
– Сын! – Петька спрятал лицо в ладони и приглушённо спросил. – Как его зовут?
– Николаша.
– Николай Сергеич, значит. А какой он, Лиза? – вынырнул из ладоней Пётр.
– Он очень хороший и добрый мальчик, шалун, конечно, но все дети озорничают, – на глаза Лизы опять навернулись слёзы. – И он очень похож на тебя, Петя! Об этом знаю только я… и теперь ты. Петя, ты рад?
Он пожал плечами.
– Это очень неожиданно для меня. Я никогда не задумывался, что когда-нибудь стану отцом… Поэтому я не знаю, рад я или нет, но… ты сбила меня с ног своим известием! Я бы хотел взглянуть на него! Это… можно?
– Ты сможешь прийти к нам, ведь никто не знает…
– Нет! – его брови сдвинулись. – В твой дом я больше ни ногой!
– Тогда завтра мы поедем гулять в Ботанический сад. Будь на главной аллее в десять утра. Ты увидишь его…
– Хорошо, Лизанька! Я приду. Но, пожалуйста, не будь такой грустной! Я ведь ничего не обещал тебе с самого начала! Что может дать тебе беглый каторжник? Ни дома, ни достатка, ни спокойной жизни – ничего этого у меня пока нет! Ежели ты не прогонишь меня и будешь ждать… – он замолчал и пристально взглянул на Лизу.