Погрубевшие черты лица его смягчились, и он опять стал похож на ясноглазого юношу, с которым судьба свела Лизу много лет назад…
– Я тебе сказала тогда и повторю сейчас: я буду ждать. Хоть всю жизнь! – твёрдо сказала она.
– Но почему, Лиза? Почему?!
– Я верю, что ты послан мне Богом, я почувствовала это при нашей второй встрече, но не поняла тогда, – отчаяние послышалось в её голосе. – Если бы я не была такой юной, я бы настояла на своём и сейчас мы были бы вместе! Ах, зачем я послушала отца!
– Ну, а я очень рад, что ты послушала его! – Петька нахмурился ещё больше. – Какую собачью жизнь я бы предоставил тебе? Жена каторжанина?! Ты должна жить так, как живёшь сейчас, в достатке и покое, и должна молиться за своего мужа, который дал тебе всё это…
Он встал и нервно прошёлся по комнате.
– Петя, я давно хочу тебя спросить, – Лиза в нерешительности замолчала.
– Всё что угодно для тебя! – Пётр подошёл к ней и опустился на одно колено, снизу вверх заглядывая в её глаза.
– Ты очень изменился. Манеры, выговор… Ты совсем не похож на человека из простонародья.
– У меня была возможность учиться, Лизанька, и встретились люди, которые помогли в этом. Я теперь достаточно сведущий человек, прежде всего в политике и экономике. И уж, конечно, жизнь многому научила…
Он приподнялся с колен и сел рядом, одновременно привлекая Лизу к себе. Она не сопротивлялась…
Уже стемнело, когда Лиза спохватилась о времени:
– Мне надо идти, я никогда так надолго не ухожу из дому!
– Иди, – Пётр осторожно заправил выбившийся из причёски локон за ухо. – Ты растрепалась…
– Это ничего, – она торопливо сняла с шеи золотую цепочку с крестиком. – Вот, надень. Это цепочка моей мамы. Пусть она хранит тебя!
– Надень сама, – он склонил голову. – И, если хочешь, возьми мой крест. Только он совсем простой, даже не серебряный.
– Всё равно! На память о тебе, Петя! – Лиза поцеловала крест и спрятала его в сумочку. – Ну, мне пора, значит, завтра в Ботаническом, в десять? Да?
– Я буду очень стараться, но если не получится, не обессудь! – Петька развёл руками, и Лиза, не сдержавшись, бросилась ему на шею.
– Береги себя!
– И ты береги себя, любовь моя!
Лиза отошла на несколько шагов и оглянулась: Пётр стоял в дверном проёме и смотрел ей вслед. Таким он и запечатлелся в её памяти: растрёпанные волосы, грустные синие глаза и крестик, поблёскивавший на груди…
В Ботанический сад он не пришёл, не смог: прибежал встрёпанный Санька и сказал, что обнаружена слежка и надо срочно тикать, их алиби двух богатых братьев-фабрикантов поставлено под угрозу. В мгновение ока собравшись, они покинули не только город, но и страну.
Ничего этого Лиза знать не могла, у неё не было ни малейших подозрений о том, чем занимается её возлюбленный, поэтому на следующий день она безуспешно искала его взглядом. Не нашла, поняла, что он не придёт, и погрузилась в размышления, что бы могло ему помешать. Но мысли были бесплодны, так как Петька ни звуком не обмолвился, чем он занимается сейчас.
Пётр не соврал Лизе, что ещё раз был на каторге, но не сказал, за что его туда отправили, как утаил и тот факт, что его присудили к пожизненному поселению в Сибири по совокупности всех преступлений, побегов и… политической деятельности.
Так получилось, что Корявый свёл его с очень интересными людьми, которые открыли Петьке глаза на несправедливое устройство мира и возможность устранения этой несправедливости. Эти люди оказались будущими социал-демократами, которые всячески способствовали политическому и экономическому образованию Петра и в то же время не погнушались воспользоваться его воровскими способностями и фартом для добывания необходимых средств ведения политической борьбы. Иными словами, Петька продолжал заниматься тем, чем занимался прежде, но теперь с идейных позиций.
– Воры мы с тобой, Санька, но воры идейные! – говорил он своему напарнику.
Парочка орудовала по всей стране, подобно доморощенным робин гудам, грабя награбленное и нажитое нечестным путём. Несколько раз они отваживались взять банк, а последним их подвигом был налёт на поезд, перевозящий изрядное количество финансовых средств для вложения в отечественную экономику. Инвестиции, одним словом.
Личности Пётра и Сани были хорошо известны полиции, их ориентировки висели чуть не в каждом отделении полиции, поэтому, появившись в Москве, Пётр страшно рисковал. Но не появиться не мог! Последнее время его заела тоска и ощущение неправедности жизни, которую он вёл, хотя жертвы при ограблениях были сведены к минимуму, они всё-таки были, и Петра это мучило не менее, чем ощущение бессмысленности его существования. Отсюда и складка меж бровей и погрубевшие черты лица – те изменения, что заметила Лиза.