– Лиза, что Николаша? – осторожно спросил он.
– Нет, Петенька, больше Николаши. Погиб в двадцать первом году в Кронштадте…
– Вот как… – улыбка Петра потухла. – Как же ты, Лиза?
– Да всё живу, старая перечница, – сердито сказала она. – Что проку в моей жизни? Только хлеб даром перевожу!
– Не говори так, Лиза! – заволновался Пётр. – Я так долго искал тебя! Что было бы, если б мне сказали, что ты умерла!
– Так как же ты из Швейцарии, Петя? – вспомнила Лиза.
– Не смог я там жить без тебя, Лизанька, ностальгия замучила. Да как подумал, что я словно сыр в масле катаюсь, а ты здесь голодаешь… Не выдержал, сорвался с места – и в Россию! Собрал все свои деньги и поехал революцию делать, я ведь политический был, Лиза!
– Политический?!
– Давно, после первого побега с каторги обратился. Так вот, приехал. Меня с распростёртыми объятьями приняли, думаю, по большей части, из-за моих денег, потому что сам-то я уж не молод был, ну и… покатилось! А уж после того как меня за мёртвого приняли, с того времени я был не у дел; долго выздоравливал, потом отправлен на покой… На относительный покой. И решил тебя найти, подумал, может, ты обрадуешься, увидев старого друга… – Петька помолчал. – А, Лиза? Ты рада меня видеть?
Лиза посмотрела на него: глаза, прежде ярко-синего цвета, теперь потускнели, лицо избороздили морщины, густая шевелюра поседела и поредела, но это был он, её Пётр, которого она знала уже целую вечность, знала столько, сколько приличные люди не живут…
– Я очень рада, Петя! Ведь я думала, что ты умер… Серёжа умер, Николаша убит, папа умер, все мои подруги… Все! Я одна, как перст…
– Лиза, будем как два перста! – серьёзно предложил Пётр.
– Петя, как ты можешь?! – возмутилась Лиза.
– Лизанька, но ведь нельзя же только плакать! Пора тебе и поулыбаться немножко! Переедешь ко мне…
– Ты мне сожительство предлагаешь?! – нахмурилась она.
– Лиза, Боже мой! Что за слова?! Да хоть сейчас пойдём и распишемся!
– Нет, это, пожалуй, будет слишком смешно! – Лиза представила, какими глазами на них будут смотреть сотрудники ЗАГСа, и рассмеялась.
– Как ты хорошо смеёшься! – обрадовался Пётр. – Приглашаю тебя почтить мои апартаменты своим присутствием!
Он поднялся и протянул ей согнутую руку. Лиза оперлась на его локоть, и они медленно пошли по аллее, усаженной берёзами.
– И всё же, Лизанька, я счастлив, – задумчиво сказал Пётр. – Странная штука жизнь: мне уж в гроб пора укладываться, а я теперь хочу ещё пожить… С тобой вместе! Посмотреть, как всё будет.
– Поживём – увидим, Петя, – философски подытожила Лиза.
Жизнь мчалась рядом с ними – говорливая, шумная, предприимчивая – обтекала их, как два замшелых валуна, и спешила дальше. А Лиза и Пётр, две исписанные пожелтевшие страницы, два осколка прошлого, похоронившие свою молодость, мечты, надежды в другом веке, шли и шли, поддерживая друг друга и ощущая на лицах дыхание то ли смерти, то ли будущего…