Вы не подумайте, не такой уж я и мудак, это всё не только с меня началось. Понятное дело, лет десять назад у нас внутри ой полыхало, туши-не потушишь ни песком, ни пеной. Ну а потом прижились, попритёрлись, вроде как и удивить больше нечем — сымай трусы да погнали, всё по плану: сначала так, потом эдак… Оглянуться не успел, как любовь в долг превратилась, да и самих жизнь потрепала: я на веник потасканный стал похож, она вообще иногда на Ждуна этого вашего смахивает. Смотришь, как сидит у телевизора — заржать хочется и грустно в то же время. Ну, ладно, жизнь не сахар, никто ж не обещал, что будет легко. Перестали свет включать, а в темноте под одеялом всё мягко на ощупь. Но ей, вроде как, ласки не хватает: «грубый ты стал, Вовк, хвать да хвать». А какая ласка, если батон режешь и думаешь — запустить его, что ли, ей в бубен? Вот смеху-то будет! Каждый день одно и то же перед глазами, а в метро видели какие шастают? Ох, как с подиума, таких надо на лимузинах катать по центральным улицам. Ну, у меня машины нет, у меня вообще ничего толком нет, не удался я как-то. С другой стороны, и она не Софи Лорен…
Я первое время пытался потактичнее быть, поромантичнее всё… Но она лежит, как палка в осеннем лесу и не шевелится. Хрен её разберешь! Сейчас полезешь, а она опять «всё тебе об одном, нельзя просто пообниматься что ли?». Ну, я в один миг плюнул — в пизду это всё, думаю, оно мне надо? Придумал отворачиваться, врать, что устаю на работе, повысили меня ещё как раз вовремя.
И, знаешь, что? Пришла к нам практикантка, вылитая Любка двадцать лет назад! Поглупее, правда, да и до метрошных не дотягивает, больно деревенская у неё моська. Я не только от жены, я бы и от жизни своей отвернулся, чтоб не видеть ни джинсы эти перешитые, ни взгляд свой застиранный, но мне не шестьдесят всё же, природа просит… А Ленка, практикантка эта, в рот смотрит и знает, сучка, на что давить — юбочки все эти, каблуки, чулки опять же… У них там сейчас не мода, а бордель.
Меня директор к себе вызвал: давай, говорит, Владимир Андреич, ты теперь руководитель, готовь людей на смену, я скоро на повышение, тебе тоже давно пора. И отдал мне эту Ленку на попечение. Тут уж я к жене совсем охладел. Когда перед глазами целый день в кабинете такое творится, от платков и носков махровых только сморщишься. Придёшь, бывало, с обеда, а она глаза округлит томно так и говорит мне: «Ой, Владимир Андреич, грустно вечерами, с кем бы умным в этом городе поговорить? У меня на Златанской пятьдесят шесть, в этой несчастливой тринадцатой квартире так пусто, так непривычно, даже поужинать не с кем». А я сижу, пытаюсь лицо построже сделать и папку на колени хлоп, чтоб она чего не подумала…
Любка, может, и догадывается (вы ж всё чувствуете!), но ничего мне не говорит. А чего говорить? Вроде, ничего и не происходит.
Эх, Макарна, зря ты напилась опять в рабочее время и уснула, пол-магазина у тебя мужики под шумок растащили. Я, вот, тоже букетик возьму небольшой, но я отдам, ты же знаешь. Я человек честный. Сейчас ещё рюмку бахну, да пойду с цветами… А к кому, не решил. Может, туда, на Златанскую, в несчастливую тринадцатую квартиру. А, может, Любке подарю, пусть улыбнётся.
Мы в последнее время редко с ней улыбаемся.
Хобби Степаныча
Ближе к собственному пятидесятилетию Евгений Степанович понял, что заскучал. Вроде бы и сына вырастил, и берёзку во дворе посадил, и квартирку купил не в реновационной хрущёвке, а в нормальном новострое класса комфорт плюс — а живётся всё равно как-то постно.
Зевая в ежедневной столичной пробке, Евгений Степанович вертел головой по сторонам и вспоминал детство. Вот в детстве всегда было весело: постоянно носились по двору в догонялки, коллекционировали марки и фантики от американской жвачки. И не скучали. Никогда не скучали, потому что было…
«Потому что было хобби!» — осенило Евгения Степановича, — «Точно, мне нужно придумать себе хобби!»
Воодушевлённый Евгений Степанович добрался за два часа до дома и тут же пошёл на кухню советоваться с женой.
— Вот скажи мне, Лен, — Евгений Степанович тряс в воздухе куском докторской колбасы, насаженной на вилку, — Какое бы мне хобби подошло?
— Мусор выносить тебе бы вовремя подошло, — ворчала Лена.
— Эээх, баба… — разочарованно махал рукой Евгений Степанович.
— Ну Жень, ну ты чего колбасой-то кидаешься! — кричала в ответ жена, поднимая слетевший с вилки кусок колбасы.
Евгений Степанович маялся ровно три дня, до тех самых пор, пока не у него не сломался автомобиль. «Качественный подбор подходящего хобби» — прочитал Евгений Степанович рекламу в метро. «Алексей, +7 (120) 099-33-56».