Встал автобус, дверца нараспашку, дядя Коля пошёл в сельсовет напиться воды. Хоть бы, думаю, кильковские нас не заметили.
Я кричу:
— Ты не говори, Сизиков!..
— Чего не говорить?
— Ты не говори, что мы в Красную Гору поехали!
— Моё дело маленькое, — отвечает Сизиков, — чего это мне говорить.
Влезли мы в автобус, уселись все на заднее сиденье. А чего уж, рисковать так рисковать.
В автобусе народу немного: почтальонка весёлая, две студентки, зоотехник в пиджаке и при галстуке и три тётки.
У почтальонки место своё, переднее боковое, она тут как хозяйка, в автобусе.
— Что, — говорит, — жёнки, в город?
— Да, — отвечают тётки, — кой-чего надо закупить…
Пришёл дядя Коля.
— Ну, все сели? — спрашивает.
Почтальонка говорит:
— Я здесь, значит все, ха-ха-ха-ха-ха!
Вдруг он нас заметил. А мы притихшие сидим, в диван так и вдавились.
— А эт-то ещё куда? — спрашивает дядя Коля. — Обратно в крапиву захотели?
А я-то знаю, что бояться особо нечего, по этой канаве крапива не растёт.
— Нет, дядя Коля, — говорю, — нам в Красную Гору надо! Мы заплатим!
— А ну обилечивайтесь!
— А у нас бутылки!
Дядя Коля как увидел наши бутылки, так и загоготал:
— Ну что ты, — говорит, — будешь с этой публикой делать!
— Мы сдадим в Красной Горе, — кричу, — дядя Коля, наша-то продавщица картошку окучивает, кто ж её знал!
Почтальонка говорит:
— Николай, что-то у тебя задний диван сильно колотится, пыль только подымает, пусть они на нём посидят, ха-ха-ха-ха!
— Ну, сидите, — говорит дядя Коля. — Только не баловать.
Заёрзали мы на сиденье от радости, затискали друг друга!
Зачем мы будем баловать, мы и так посидим.
Тронулся автобус
Тронулся автобус — что тут началось! Стёкла в рамах задребезжали, диваны незанятые запрыгали, пыль повалила — студентки носы отвернули, через платочки дышат — баатюшки! Зато едем, не пешком идём.
Эх, хорошо в автобусе ехать, впереди мотор гудит, колёса внизу крутятся, дымом сладким ноздри щекотит, а мне и тряска нравится, и ветер в окно, — сразу видно, что едем, не пешком идём!
Долго ехали, все пылью обволоклись.
В окошке места незнакомые проплывают: то ельничек, то березничек, то поле овсяное, то люпин. «Эх, ельнички, да и березнички, а не ходите вы по улице, бездельнички…» И косят везде, косят траву, где косилками, где вручную.
А деревни всё чужие, непонятные, ух как много на пути деревень! И возле каждой дядя Коля остановится, тут бабку посадит, там мужика возьмёт. Одних почтальонок уже трёх набрал, не считая нашей, они все одинаковые: сумка через плечо и молоко на продажу в четвертях. Наша почтальонка молока не везёт, нету у неё коровы. Зато она самая весёлая, кто ни войдёт, всякого заденет.
— Ну что, андреевские, и у вас нету дождя?
— Какой дождь, земля, как зола, вон дорогу всю в порошок перетёрло.
— Зато сено высушите, ха-ха-ха-ха-ха!
В деревне Марьинской влезли в автобус два парня, рубахи у них расстёгнуты, кепки на затылках.
Повалились они на сиденье впереди нас, один и спрашивает:
— Пассажиры, у вас в бутылках чего?
Я говорю:
— А ничего.
Вдруг смотрю, из Федяриной бутылки вылезает какое-то насекомое, посидело на горлышке и полетело. Впереди нас люди руками замахали. Почтальонка говорит:
— Ой, Николай, да у тебя никак тут пчела!
— Да не одна, — кричат тётки, — ай, ай!..
Тут почтальонка закричала:
— Тормози, Николай, тормози, их тут целый рой!
Студентки завизжали, почтальонки закричали, парни кепками размахивают.
— Спасайся кто может!..
Дядя Коля на обочину автобус отвёл, выпрыгнул на дорогу, спецовку на голову натянул и кричит:
— Эй, кто пчёл везёт, признавайся!
А в автобусе все повскакали с мест, к выходу проталкиваются. Студентка одна даже плачет, а почтальонка наша на улице визжит.
— Это кто же у меня тут хулиганничает? — спрашивает дядя Коля. — Я их бесплатно, как говорится, обслуживаю, а они мне рейс решили сорвать?..
А у нас тоже пострадавшие имеются: Саньку пчела ужалила, Ваньку пчела ужалила, я на них указываю.
— Нет, — кричу, — дядя Коля, нет!
— А как же это пчёлы в салоне появились? Сами от себя завелись?
«Ну, — думаю, — Федяра, разбирайся теперь сам, вишь чего нахулиганил, ведь ехали, как культурные люди, так нет!»
А дядя Коля говорит:
— Та-ак, сейчас мы с вами тут разберёмся. Граждане пассажиры, подходи.
Все и так уже нас окружили, просить не надо. Студентка заплаканная за щёку держится, Марьинский парень шею потирает, почтальонки на нас как на хулиганов глядят.