— Это грибы-то?.. Да-а… — говорит Коля. — Вот люди живут.
Стоят наши равенские посреди площади с бутылками в руках и по сторонам глазеют.
Я говорю:
— А всё-таки нет у них такого простору. И реки у них нет.
А меня никто не слушает.
— Чего, — говорю, — разглазелись, бутылки надо идти сдавать.
В магазине была длинная очередь
В магазине была длинная очередь, продавщица всем колбасу отвешивала. Мы к прилавку протиснулись, я спрашиваю:
— Примете ли у нас бутылки?
Все тут загудели:
— В очередь, в очередь, Зина, не принимай у них!
Я говорю:
— Не встревайте. Примете ли у нас бутылки?
Продавщица говорит:
— Приму, когда очередь подойдёт.
Федяра спрашивает:
— Почём колбаса?
Продавщица кричит:
— Да не лезьте к товару, подите вы отряхнитесь! Вон какие блондины, на них же можно рисовать!
Санька с Ванькой хлопнули друг друга, а от них пыль повалила клубами.
— Да не здесь, не здесь, на улице!
Я говорю:
— Граждане, не обижайтесь, мы на автобусе ехали, а дождика-то всё нет, дорогу в пыль перетёрло, а кто из вас местные, тот, может, и знает нашего Митю, он на баяне хорошо играет, сам-то он равенский, а теперь где-то тут у вас живёт!
В очереди все замолчали, а потом заговорили друг с другом:
— Митю?.. Это какого же Митю? Не Андрея Петровича зятя?
— А может, Митрия-Матюху?
Продавщица говорит:
— Да полно, разве он на баяне играет? Что-то я не слыхивала.
— А может, Шуры Семичевой сосед?
— Это который пожарник?
Я говорю:
— Да нет, он не пожарник!
В это время Коля запнулся за пустой ящик, Коля не виноват, я видел, из ящика железяка торчала. И Коля упал, и ящик упал.
Продавщица кричит:
— Зачем трогаешь тару?
Федяра говорит:
— Колбаса-то почём?
— Ну, бог послал архаровцев, — говорят в очереди. — Зина, отпусти ты их, проклятущих, а то они тут тебе наделают делов.
Нам дали шестьдесят копеек за пять бутылок, шестая оказалась с браком, это пятью десять — будет пятьдесят, да ещё пять на два, ноль пишем, один в уме.
На площади Федяра сразу спрашивает
На площади Федяра сразу спрашивает:
— Интересно, а почём квас?
Я говорю:
— Да не приценивайся ты, Федяра, не приценивайся! Всё равно мы дяде Коле должны, ещё не хватит, так что ты эту идею из головы вынь да брось.
Федяра говорит:
— Я идею выбросил, а просто спрашиваю для интересу. Вдруг Санька говорит:
— А вон Куварин…
Смотрим — и правда, навстречу нам Куварин идёт. На нём новая кепка, а сзади ярлык болтается. Подошёл он к нам и говорит:
— А я видел, как вы на автобусе приехали.
Я говорю:
— Куварин, ты как здесь?
Он отвечает:
— Я ещё раньше вашего. Моя мама в рядах картошкой торгует, вот почему я и здесь.
А мы когда шли, то сразу заметили, что в боковушке между двумя улицами есть торговые ряды.
— А я себе фуражку купил, — говорит Куварин.
Федяра спрашивает:
— Почём фуражка-то?
Куварин отвечает:
— На два семьдесят.
Коля хотел оторвать ярлык у его фуражки, но Куварин увернулся и говорит:
— Ты-ы, не отрывай!..
— А куда ты идёшь? — я спрашиваю.
— А никуда, — говорит Куварин. — В рядах мне сидеть надоело, магазины я уже все обошёл, так что никуда не иду. А сейчас только шёл к вам.
Я ребят спрашиваю:
— Может, мы его с собой возьмём?
Тут Коля отвернулся.
Я говорю:
— Куварин, ты не проболтаешься? Мы ведь Митю идём искать.
Куварин говорит:
— Нет, я не проболтаюсь.
— Ну, иди с нами. Ребята, он же наш, равенский, пусть он с нами идёт.
Куварин говорит:
— Я же ваш, равенский. Вот хотите, пойдёмте квасу напьёмся?
Федяра тогда говорит:
— Ребята, он же наш, равенский, пусть он с нами идёт!
Тогда все мы пошли к бочке с квасом.
Тётка из-под зонтика говорит:
— Вон ты, который в новой кепке, ты уже сегодня третий раз.
Куварин отвечает:
— Да, я сегодня третий раз.
— Мать-то картошку расторговала?
— Полмешка только, — говорит Куварин.
— Плохо, плохо идёт картошка, — говорит тётка. — А вы на кильковском автобусе давеча приехали, ко мне не подошли, а сразу в магазин.
Я говорю:
— Правильно, а как вы заметили?
— А я, — говорит тётка, — недаром посреди площади сижу, я всё вижу, всё! От меня не утаишься!
Куварин говорит:
— Трижды шесть… двадцать четыре… Каждому по маленькой и сдачи шесть копеек.