Опустившись на четвереньки, Иван Всеволодович потихоньку раздувал огонь в очаге под кастрюлей с водой, помогая разгореться костру, сложенному из подмокших сучьев, и вдруг увидел дырку в кастрюле и воду, плотной струйкой хлестнувшую на занявшееся было пламя, и почти сразу же прилетел звук выстрела. Не поднимаясь, на карачках, по-собачьи, опрометью метнулся в палатку, схватил бельгийку, задрал торцевую полу палатки, вылез наружу в снег и осторожно выглянул из-за угла. Пара продвигалась от леса у реки к палатке уверенно и спокойно, не опасаясь серьёзной угрозы. Впереди, старчески загребая снег кирзачами, шёл высокий сутулый парень в старой телогрейке, подпоясанной верёвкой, в цигейковой шапке с поднятыми вверх и не закреплёнными, оттопыренными, ушками. В правой опущенной руке он нёс одностволку, которая качалась горизонтально в такт шагам, словно паровозный поршень, вперёд-назад, а следом, чуть отставая, брёл шаг в шаг второй, среднего роста и более плотный, одетый так же, только за поясом у него торчал топор. Вооружены и опасны. До них было уже метров двадцать. «Ну, целкачи», - злорадно подумал Иван Всеволодович, - «сейчас вы у меня попляшете», - прицелился, поймав на мушку качающийся ствол ружья, и плавно нажал на спуск. Бельгийка и снайперский глаз не подвели: картечь ударила по стволу, высокий от неожиданности и силы удара выронил ружьё, тут же подобрал и остановился в недоумении. И тогда Иван Всеволодович жахнул вторым выстрелом под ноги, выбив фонтанчик снега. Усёкши, что с ними не шутят, пара упала в снег и начала разворачиваться, чуть приподнимая зады, по которым очень хотелось садануть дробью, но нельзя – потом не оправдаешься никакой самозащитой. А те, вскочив и низко пригибаясь, побежали зигзагами к лесу и, пока снайпер перезаряжал оба свои ствола, скрылись за деревьями. Он и там мог бы их достать пулями, но… сказано же, что нельзя!
- Стой!!- закричал он что есть мочи. – Стой!! – но где там! – они даже не оглянулись, так им не хотелось возвращаться в посёлок. Но почему?
Иван Всеволодович побежал вдогонку, но, потеряв из виду, свернул к речке и выбежал на тропу. А вот и их следы. Не сбавляя хода, преследователь, надеясь, что ружьё их после травмы способно, если способно вообще, стрелять только по кривой, из-за угла, ринулся следом и готов был бежать до неизвестного зимовья, но вдруг выбежал на небольшую полянку на берегу и притормозил, увидев, как беглецы собираются перебраться на другой берег. Река здесь вбирала оба рукава в один и с шумом протекала между сближенными на десяток метров берегами, а с берега на берег было опрокинуто высоченное старое и облезлое дерево, образовав искусственную переправу, вот к ней-то и устремилась пара. Перейдут, засядут скрытно на том берегу, и не подступишься, не возьмёшь, и из повреждённого ружья достанут, жердями отобьются, голову снесут на переходе.
- Стой!! – опять закричал Иван Всеволодович. – Стоять!! – но только подстегнул беглецов, не желающих ни стоять, ни разговаривать, ни, тем более, сдаваться.
Первым легко перебежал, балансируя, коренастый и устойчивый низкий, а когда следом ступил высокий, то сразу стало заметно, что у него нелады с вестибулярным аппаратом, да и центр тяжести повыше – ружьецо пошатывало, и он продвигался медленно, приставными шагами. «Сейчас я тебе помогу!» - зло подумал Иван Всеволодович, вскинул бельгийку и саданул по бревну чуть впереди неуверенных длинных ног. Полетели щепки, и этого было достаточно, чтобы одна нога высокого со страху соскользнула с намерзшей поверхности дерева, замоталась-задёргалась в воздухе, ища равновесия телу, не нашла, и хозяин спрыгнул в реку по ту сторону переправы и стал не виден. «Прекрасно», - обрадовался стрелок, - «помокни, охладись, быстрее побежишь в берлогу и не станешь караулить меня». Но есть ещё второй, сухой, он-то, перехватив вымокшее ружьё, вполне в состоянии отправить преследователя, если тот сунется на переправу, тоже в воду, но уже с дыркой в теле. Что же делать? Рисковать не хочется. И что делать, если загнанная парочка раздумает сопротивляться и сдастся? Вести к себе в палатку и там ждать втроём вертолёта и удара исподтишка? Тоже не хочется. Иван Всеволодович ещё раз вгляделся в переправу, до которой было шагов с полсотни, но там никого не увидел. Хуже всего, что зверёнышы поняли по его пугающим выстрелам, что их не укокошат, и можно ещё спрятаться, лишь бы не вывезли в посёлок. Почему? «Нет», - решил в конце концов Иван Всеволодович, - «без подмоги не обойтись. Надо ждать вертолёта. Прилетит, пойдём по свежим следам с воздуха, тогда и приглашать по-хорошему или по-плохому». Повернулся и, часто оглядываясь, не крадётся ли следом низкий с ружьём, пошёл в полотняную крепость. На подходе завернул на вертолётную площадку, обошёл её по периметру, утаптывая границы, на всякий случай прострочил и по диагоналям. Начертил посадочные знаки и словно приманил: из-за высокой сопки, что на повороте верховьев реки, раздался мощный стрёкот, а следом появилась и железная птица, да не какая-нибудь, а внушительная «восьмёрка», к тому же с пугающими армейскими звёздами на фюзеляже. Для такой никакие ветры не препятствие. С оглушающим рёвом, пригнув кусты потоком воздуха до самой земли, МИ-8 плавно и без долгого прицеливания сел на площадку. Винты ещё не перестали, успокаиваясь, вращаться, а обрадованный Иван Всеволодович уже спешил к нему в надежде, что прилетели не одни лётчики, а и ещё кто-нибудь, с кем можно отловить негодяев. И не ошибся: из огромного чрева, не ожидая установки лесенки, выпрыгнули – бог ты мой! вот это помощь! – пятеро в камуфляже с автоматами на шее. Что это? Зачем? Вертолёт не за ним? У военных какие-то учения? Да нет, отлегло от сердца, вот и Жора. Когда большой винт окончательно успокоился, все прилетевшие кучно двинулись к аборигену. Первым подошёл свой.
- Привет, - Жора внимательно, оценивающе рассматривал угрюмое и отрешённое лицо старшего товарища. Да и каким оно могло быть у того, в кого недавно стреляли? Было бы ещё хуже, если б попали. – Привёз тебе в помощь бригаду, принимай, - и крепко пожал руку Ивана Всеволодовича.
Следом подошёл камуфляжный, отдал честь и представился:
- Старший лейтенант Старков. Имею задание этапировать сбежавших и укрывающихся здесь рецидивистов. – Понятно стало, почему парочка не хотела возвращаться в посёлок. – Где они? – Лицо у старшого было совсем юным, чёрные реденькие усики чуть топорщились над пухлой губой, а в глазах отчётливо видны были восторг и уважение, которые он испытывал, разглядывая настоящего таёжного кержача, обросшего по-медвежьи.