Оглушенный падением, горностай лежал неподалеку от убитой птицы. Он не видел, как рядом заполыхал рыжий лисий хвост. Воровато косясь на неподвижного горностая, лиса схватила птицу и скрылась. И когда Белая Шкурка очнулся, то, кроме нескольких тетеревиных перьев да хитроумных зигзагов лисьего следа, на снегу ничего не оставалось. В голове у Белой Шкурки шумело. Лапы дрожали. В другое время он вернулся бы в свою норку, чтобы отлежаться после неудачной охоты, но сейчас голод погнал его на поиски пищи.
Полизав ушибленный бок, горностай побрел к подветренному склону сопки. Там в зимнюю бескормицу неповоротливые куропатки обклевывают с кустарника заледенелые почки. Но напрасно Белая Шкурка кружил среди кустов: куропаток не было.
Уже светало, когда Белая Шкурка очутился у небольшого домика, стоящего у подножия сопки. Никогда еще он не забегал так далеко. Горностай уже хотел повернуть обратно, как вдруг увидел свежий мышиный след. След вел к стене и обрывался около щели.
Белая Шкурка, не раздумывая, юркнул в щель. Он уже предвкушал, как пискнет и хрустнет на зубах теплый, мягкий мышонок, но, попав в коридорчик, сразу забыл про мышь. На полу в мешке лежал кусок оленины. Горностай прогрыз мешковину и жадно принялся за мороженое мясо.
В домике жили заведующий складом перевалочной базы и двое рабочих. Выйдя в коридор, заведующий удивленно уставился на шевелящийся мешок.
— Ребята! Крыса в мешок залезла! Одолели, проклятые, уже и сюда добрались. Давай кочергу!
Люди обступили мешок, и в это время из дырки выглянула оскаленная мордочка Белой Шкурки.
— Горностай! Держи! Не выпускай!
Забившись в угол мешка, Белая Шкурка с ужасом смотрел, как в мешок просунулась большая, красноватая рука и, растопырив пальцы, стала медленно приближаться к нему. Вот она уже близко. Вот рядом… бежать некуда. Защищайся, Белая Шкурка! Горностай воинственно затрещал и кинулся на человеческую руку.
— Ой! Кусается, чертенок! Ну нет, не пущу! Попался, который кусался.
Горностая посадили в большой жестяной ящик из-под папирос. Белая Шкурка метался по ящику, ударяясь о блестящие стенки и обезумев от грохотанья тонкой жести. Потом, обессилев, съежился в углу, дрожа всем телом и лихорадочно сверкая глазами.
…Люди надеялись приручить горностая и окружили его самой нежной заботой. От еды горностай не отказывался, но хирел прямо на глазах. Люди жалели угасавшего зверька.
— Он без свежего воздуха болеет. Давайте будем выводить его гулять?
С пугающим безразличием Белая Шкурка позволил надеть на себя ошейничек, сделанный из ремешка для часов. К ошейнику прикрепили длинный электрический провод.
Сверкающий зимний день ошеломил горностая. Тощий и грязный, он прижался к снегу и, растерянно моргая, боялся пошевелиться. Размотав провод, люди отошли в сторону.
Морозный воздух, проникнув в грудь, взбунтовал присмиревшую кровь. Сердце горностая учащенно забилось. Белая Шкурка высоко подпрыгнул и нырнул в глубокий снег. На поверхности ничто не выдавало движения зверька, только двадцатиметровый шнур натягивался и, шурша, исчезал под снегом.
Подождав некоторое время, люди стали осторожно подматывать провод. Он натянулся: казалось, на другом конце была привязана большая тяжесть. А это Белая Шкурка отчаянно боролся за свою свободу и, раня язык, яростно грыз прочный жгутик медной проволоки.
Конец провода вяло вылез из-под снега. Люди смущенно разглядывали обгрызанный конец и кровь, алеющую на растрепанной обмотке.
Почуяв свободу, горностай устремился вперед. Длинное тело зверька, помогая лапам, ввинчивалось в сыпучую толщу снега. Скорее, скорей! Дальше уйти от пугающих громких голосов, от страшных, больших рук, ласковое прикосновение которых заставляет замирать в тоскливом ужасе.
Пробираясь под снегом, Белая Шкурка оказался перед стеной склада. Горностай замер, прислушиваясь и принюхиваясь, и вдруг затрепетал от радости. Из-за стены тянуло спокойным, добрым запахом земли. Подкопавшись под балку, горностай проскользнул в узкое пространство между стеной и ящиками и, забившись в опилки, тревожно задремал.
Была глубокая ночь, когда Белая Шкурка проснулся. Незнакомый, заманчивый запах напомнил о еде. Выбравшись из своего убежища, горностай отправился на розыски. Запах шел из полуоткрытого ящика с копченой колбасой. Откусив кусочек колбасы, Белая Шкурка тут же с отвращением его выплюнул: это было противное, соленое мясо. Но запах не мог обманывать, и, веря ему, горностай продолжал упрямо грызть колбасу, надеясь найти в ней съедобный кусок. И действительно, вскоре зубы зверька погрузились в чудесный колбасный шпиг.