Гудок прогудел трижды, командир крикнул:
— Отдай концы!
Концы эти ему отдали, он нагнулся и гаркнул в медную дудочку:
— Вперед! Малый!
Пароход тронулся, по его бокам залопотали колеса, я "сделал ручкой" знакомым, что стояли на пристани, и поплыл, — и все.
Так вот и плыву…
Поплыл я, нужно вам знать, от Киева. Поплыл, как уже сказано, "уплыви с водой", то есть в ту сторону, куда течет река.
Река, которой я плыву, называется Днепром.
Ну что же, значит, про Днепр.
Нет, давайте я сначала про Киев, как на него с Днепра смотрится, а потом уже про Днепр, а то Киев вот-вот уже исчезнет, а Днепр протянулся аж туда, где врангелевские жабы дают вот той самой штуки, что… Как же оно называется?..
Ну и красивый же с Днепра Киев, "мать городов русских"! Разлегся старый над кручей, слепящими огоньками прикрылся, зелеными ветками окутался, закурчавился и лежит…
Да такой уж он зеленый, да такой уж он пышный, да такой уж он высокий и приглядный, что глаз от него оторвать невозможно.
Вот взгляните вы на него.
Вон Перунов холм. Там золотой бог стоял, громы и молнии в старых людей метал. Сердитый бог был!.. Падали перед ним люди до тех пор, пока он сам не упал головой в седые днепровские волны.
Владимирская горка, Пролетарский сад. Все это высоко, все это зелено, все это над Днепром…
Над Днепром, а не над Лопанью.
Вот плывем и на Днепр заглядываемся.
Челночок сзади нас плывет, а в челне парочка… Прижались друг к другу плотненько, уцепились один в другого и милуются… На воде милуются.
Да расцепитесь же, православные, ведь место же какое историческое! На этом самом месте Владимир коллективно всех киевлян перекрестил. Ай, ай, ай! Такое место, а они целоваться! Ну и народ пошел!
Печерск… Там "Арсенал". Понимаете, что это значит? То-то!
Это нынешнее.
А рядом Аскольдова могила… Это побочное.
А дальше Лавра. Это сплошные мощи.
А чтобы до Лавры доплыть, под новым цепным мостом плыть нужно. А он в алых флагах весь да в сосновых ветках…
А над ним Лавра.
А в Лавре:
— Бам!
А флажки — красные флаги на новом цепном мосту:
— Трип, трип, трип.
За животы хватаются, хохочут красные флаги.
Это они над Лаврой.
А дальше Выдубецкий монастырь (один дядько называл его не иначе, как "Вылупецкий"). Там где-то кто-то выдыбал и не выдыбнул.
И кручи, кручи, кручи… Да зеленые, зеленые, зеленые! Да кудрявые, кудрявые, кудрявые! Да хорошие, хорошие, хорошие! Да высокие, высокие, высокие! Да пахучие, пахучие, пахучие!
А вы в Харькове сидите. . . . . . . . .
Так вот над Днепром кручи, значит, пошли.
А под ними, под кручами теми, Днепр.
Ну давайте теперь про Днепр.
Тут много не скажешь. Николай Васильевич Гоголь (был такой русский корреспондент) опередил.
Прочитайте Н.В.Гоголя про Днепр, все равно я против него вряд ли врежу.
Знаете вот это его: "Чуден Днепр при тихой погоде", и т. д.
Так и теперь еще "чуден Днепр". "Когда вольно и плавно" несет он воды свои до моря до Черного. И вода в нем хороша. Синяя такая вода и мокрая. Вот только воды этой теперь маловато. Зима была поганенькая, паводка не было, и даже Турханов остров и Слободка около Киева в этом году не купались в весенних днепровских волнах. Побаиваются, выдержит ли в этом году Днепр навигацию, так как уже теперь — а это еще май месяц — голенькие у него такие места, которые в такое время никогда голыми не бывают.
А все-таки хорош Днепр!
Плывет себе и плывет. Мерцают в нем звезды, месяц золотую дорогу по нему вымостил, а от мостов киевских кто-то в него огненные штанги повтыкал, и не гаснут, и не шкварчат, и не парят они. Не боятся эти штанги холодной воды днепровской.
А по Днепру плоты плывут, а на плотах на тех костры горят, а от тех костров ветерок искры вздымает…
Это сверху, из Полесья, на низ деревесину трудящийся люд гонит, гонит и песни распевает. А деревья те под зубастую пилу пойдут, пила та поделит их на доски и на горбыли, а досками теми наша республика отстраивается…
Плывет Днепр…
А справа над Днепром круча, а слева поля да луга.
Может быть, про природу хотите?
Какая природа на Днепре?
А как вы считаете, какая такая может быть на Днепре природа, если на дворе май месяц?
Такая, братцы, природа, что петь хочется. Зеленое все. Кудрявое все. И панов нигде не видно. Вот вам и природа.
Вон поля, вон луга, вон сенокосы, вон лесочки, вон села, и все это наше. Вот вам и природа. Вот там в верболозе соловей техкает, так, как вы думаете, для кого он техкает? Для пана? Черта лысого! Для дядька техкает. Нет панов.