Что тебе обо всем этом сказать? Американцы ведут себя часто не лучшим образом. Слон в посудной лавке аккуратнее действует. Но и мы при выборе друзей щепетильностью не отличаемся. Был такой министр иностранных дел у Ельцина по фамилии Козырев. Неплохую мысль как-то высказал — о том, что надо бы перестать «дружить с политической шпаной». Хороший совет, а ведь до сих пор не усвоили…
Ну, извини — опять в политике по уши. Но в этой истории не политика, а житейские детали больший интерес представляют.
Дело не во всех этих Хусейнах и прочих Генсеках. Интереснее, как реагирует на них тот самый народ, который они взялись облагодетельствовать.
Не знаю, помнишь ты или нет, но друг наш Саддам был фигурой колоритной и снискал большую любовь народа. (Любовь закончилась, правда, виселицей, но это спустя много лет.) Поскольку не уверен, что ты интересовался биографией нашего друга, то в двух словах набросаю.
К власти пришел в конце семидесятых. До того поучаствовал в разных заговорах, не слишком удачных. В конце концов фортуна ему улыбнулась — возглавил партию, стал большим начальником, получил генеральские погоны, затем фельдмаршальские (это уж, как водится) и был провозглашен Президентом. Вошел во вкус, соперничков разогнал, недовольных рассовал по тюрьмам. Лагеря, пытки, «пропавшие без вести» — обычное дело. Вознесся, забурел, воздвиг себе первые памятники, стал горячо любим подданными и правил без малого тридцать годков. Можно сказать, жизнь удалась.
Не сложились лишь отношения с соседями. В Иране к тому времени появился свой обожаемый лидер — небезызвестный тебе аятолла Хомейни. Тот, который попер шаха и устроил «исламскую революцию».
Ну а поскольку двум великим людям рядом жить трудно, Хомейни вознамерился этот казус исправить. Решил свои порядки распространить на саддамовский Ирак, начал строить бедному Хусейну всякие козни, захотел отнять у него кусочек земли (или это Саддам захотел, тут дело темное), в общем, разругались вдрызг. Началась большая война.
Поначалу Саддам брал вверх. Он к тому времени сколотил немалое войско, закупил у нас бомбы, ракеты и кое-чего еще. Брал, главным образом, в долг, но, как я уже сказал, для друга чего не сделаешь. Хомейни же, напротив, устроил в Иране чистку армии, заменил двести пятьдесят генералов молодыми борцами за правое дело — по большей части сержантами — и потому воевать с Хусейном был не очень готов. Но, как известно, ежели не хватает умения, берем энтузиазмом. И действовал аятолла по-простому — гнал на саддамовские окопы волны «стражей исламской революции», заваливая противника трупами. Метод этот получил соответствующее название — «метод человеческих волн».
Фельдмаршал Хусейн тоже брезгливостью не отличался — применил химическое оружие. Еще раньше опробовал его на собственном населении, травя газами курдов, живущих на севере и решивших восстать против своего благодетеля.
Так воевали почти восемь лет. Потеряли около миллиона человек. Но какой вождь эти мелочи считает?
Победы не одержал никто — граница осталась на прежнем месте. Притом каждый из двух заявил о своем военном триумфе и воздвиг соответствующие памятники. В Тегеране соорудили мраморный фонтан, вода которого была окрашена в красный цвет, символизируя кровь мучеников. Саддам повелел воздвигнуть десятки статуй, изображавших его самого, указывающего перстом в сторону «поверженного» врага. Шедевры эти должны были стоять вечно.
«Вечность» длилась пятнадцать лет…
В 1991-м Саддам, отдохнувший к тому времени, решил завоевать еще кусочек землицы под названием Кувейт. Но тут у него вышел облом. Американцы, как помнишь, вместе с союзниками, заручившись мандатом ООН, разметали его доблестные войска за сто часов и выгнали из Кувейта.
Однако вождь на то и вождь, чтобы всегда одерживать победы. Даже если наоборот. Посему народу было объявлено, что всё в порядке, что победа за нами — строим новые памятники. Народ воодушевился и на следующих выборах отдал за любимого вождя 99 % голосов.
Но девяносто девять всё же не сто, и в 2002-м ошибку исправили — на референдуме Саддамчик получил уже 100 процентов.
Излагаю тебе всю эту тягомотину лишь потому, что она имеет прямое отношение к тем самым житейским деталям, что характеризуют отношения «народ — вождь».
События развивались по такой схеме. (Я об этом уже рассказывал, теперь чуть подробнее.)
В том же 2002-м, когда благодарный народ отдал 100 процентов голосов своему любимцу, и спустя год после того, как рухнули «близнецы», американцы решили, что с Саддамом пора кончать. Сперва ввели экономические санкции — перекрыли нефтяную трубу, а стало быть, и поток денежек. Не помогло, Хусейна такими штучками не возьмешь. Народ потерпит, а самого вождя проблема баксов хотя и волновала, но не сильно. Как потом выяснилось, кое-какая личная заначка — не то тридцать, не то сорок миллиардов в западных банках лежала.
Когда санкции не помогли, тогда снова — коалиция. Правда, уже без мандата ООН.
В марте 2003-го Саддаму дали 48 часов на то, чтобы умотать из Ирака. В ответ: «Ага, как же, прям счас и убегу! За мной тысячи верных бойцов — каждый день по улицам маршируют, рвутся в бой, грудью заслонят своего Хусейна».
Маршировали тысячами, десятками тысяч, всё верно. Но Буш почему-то не испугался, и началось вторжение. На сей раз управились за три недели. До Багдада шли с боями, дрались, в основном, с пехотой и танками (с нашими, староватыми). Авиации у Саддама практически не осталось — часть разнесли в первый же день, остальное он умудрился перебросить в Иран, от греха подальше. Иранцы, несмотря на былую вражду, самолетики приняли. Но потом фиг отдали. «Восток — дело тонкое…»
В Багдад войско Буша вошло без единого выстрела. Поговаривают, что генералов Саддама американцы просто купили. Может, и так, не знаю, однако штрих примечательный.
А затем началось самое интересное.
Как только была занята столица, на улицы высыпали толпы людей. Тех самых, что должны были «грудью заслонять». Но заслонять не стали, а занялись другим делом.
Перво-наперво снесли громадную статую великого лидера в центре города. Тросом за шею и мордой об асфальт. Бронзовую голову долго таскали за джипом по улицам. А потом…
Потом состоялось великое разграбление. Тащили всё — из дворцов, контор и даже музеев. Кто — вазу, кто — ковер, кто — телевизор, кто — холодильник. Кто — на спине, кто — на телеге, кто — на машине. Буйствовали чуть ли не целый месяц подряд. «Грабь награбленное».
Это единство вождя с народом транслировалось по всему миру. Американские солдатики пялили глаза, но поделать ничего не могли. Полицейские части захватить с собой не удосужились, а местные стражи порядка, поскидав форму, усердствовали наряду со всеми. Равно как и бывшие воины, переодетые в штатское.
Саддам, убежав от американцев (а заодно и от ликующих толп), прятался какое-то время по разным закоулкам, пока не был пойман, отдан новым властям, судим и повешен.
У меня в связи с этим вот какая ассоциация возникла. Быть может, не совсем корректная.
В августе 91-го, когда родная КПСС приказала долго жить, никакой интервенции, слава богу, не было, как и массовых грабежей. Тащить и «приватизировать» стали позже. Но ведь и на защиту любимой партии в том августе никто не вышел. Ну просто никто. А ведь партийцев-то восемнадцать миллионов насчитывалось. И на тебе — ни протестов, ни митингов, ни одного голоса в защиту. И партийные начальнички ни словечка не пикнули, только в кабинетах документы жгли. Страшные тайны, должно быть, прятали. Народу лишнего знать не положено.