Ну, к примеру, что-нибудь в таком роде:
«У нас очень-очень много успехов в очень-очень-очень разных областях жизни. [ Перечисляются области. Какие — не важно, успехи можно найти везде.]
Однако у нас имеются и отдельные недостатки на отдельных направлениях в отдельных случаях. [ Выбираются два-три случая, которые всё равно не скрыть и о которых всё равно болтают повсюду.]
Мы смело движемся к новым победам, и нас ждут новые, невиданные успехи, но… [ Здесь желательно сделать паузу, окинуть взглядом зал и набрать побольше воздуха.]
Но враг не дремлет! И наши успехи пойдут коту под хвост, если мы все, как один… И один, как все… И все за одного…»
А дальше — главная фраза: «Все — на борьбу с врагом!!!»
Вот, приблизительно так.
С этой точки зрения речь во Дворце спорта, на мой взгляд, можно считать образцовой. Хотя лично я предпочел бы, наверное, более короткий вариант:
«Всё хорошо, ребята, осталось избрать парламент. Только не популистский, а ответственный— такой, в котором не тусуются разные партийные шавки, а выступает одна солидная партия. И именно поэтому партия “Единая Россия” должна завоевать в Государственной Думе большинство. Но выборы — такая штука, где принято зачем-то считать голоса. Конечно, мы понимаем, что всё будет подсчитано, как надо, но находятся еще внутри страны те, кто шакалит у иностранных посольств. А потому будьте бдительны, вспомните об “оранжевой чуме” — там всё тоже началось с подсчета голосов. И здесь, у нас, подлые шакалы не дремлют — потренировались на соседних республиках, наслушались всякой дряни о “честных выборах”. Вот сейчас еще на улицы выйдут».
Все, конец, дальше можно не продолжать. Цель поставлена…
И призыв был услышан.
Вдохновленные речью молодые орлята вернулись к себе домой, но не прошло и месяца, как юный вожак — тот, что когда-то возвестил народу о явлении Лидера нации, — предложил устроить возле Кремля палаточный лагерь «Зимний Селигер».
Правда, идея не подошла — то ли морозец смутил, то ли старшие товарищи отговорили. Тогда возникла стратегия «упреждающего захвата». В тех точках Москвы, где могли собраться оранжевые шакалы, было решено выставить дозоры по 15–20 человек. В случае появления врагов надлежало быстро свистнуть наверх и вызвать подмогу. Через двадцать минут, как было рассчитано, подлетала сотня новых орлят. Если противник не отступал, скликалась еще тысяча.
К боям подготовились основательно. На Рижский вокзал столицы из других городов подвезли отряды наиболее стойких бойцов, разместив их в железном ангаре. Не «Шератон», конечно, полевые условия, но и не отдыхать же призвали — враг у ворот. На войне — как на войне.
Хотя враг, надо сказать, проглядывался неотчетливо. Большого скопления предателей Родины в пределах видимости не наблюдалось. Да и за пределами — тоже.
Дни шли, мороз крепчал, а коварный враг по-прежнему не хотел вылезать из нор.
Поморозив недельку, бойцов отвели колонной на митинг у стен Кремля. Здесь было повеселее — артисты, песни, танцы и хороводы. Кто-то из журналистов, описывая веселье, заметил, впрочем, что и тут не обошлось без речей. Ему, как он писал, особо запомнилась фраза о предателях, «прогибающих свой зад перед Западом».
Я, прочитав репортаж, честно скажу, обзавидовался. «Прогибание зада» — мощный образ. В жизнь не подобрать — талантишка не хватит.
Словом, повоевали, отдохнули, разъехались…
А день выборов тем временем приближался. Страсти накалялись, борьба усиливалась. Но, если помнишь, при суверенной демократии главная, единая (и она же, считай, единственная) партия борется, в основном, сама с собой. Цель борьбы — определить, какой процент «спустить вниз» — в избирательные комиссии, а также какую идеологию придумать. Ибо совсем уж без идеологии нельзя, даже имея хороший лозунг.
С процентом после недолгих споров определились. Было решено проявить скромность и не забирать девяносто. Прикинули, что семидесяти вполне хватит. На том и остановились, сообщив цифру губернаторам и другим лицам, ответственным за подсчет голосов.
Проблема с идеологией тоже, в конце концов, разрешилась. Избирателям было сообщено: « Наша идеология — постепенное и уверенное развитие, постоянное производство и накопление улучшений… В политике — это накопление демократии и доверия к политическим институтам, в первую очередь к выборам».
Накоплением демократии и доверия к выборам занялись сразу же.
Во-первых, подняли барьер для прохождения в Думу с пяти до семи процентов. Таким образом, всякая мелкота автоматически отсевалась, а число мест для главной партии, вызывающей наибольшее доверие (потому что она главная), автоматически увеличивалось.
Во-вторых, чтобы мелкота, объединившись, не смогла всё же пролезть в Думу, было запрещено любым партиям объединяться в блоки. Это, разумеется, тоже повышало доверие к выборам, так как нельзя доверять абы кому, если имеется главная партия.
В-третьих, из бюллетеней убрали графу «против всех» (помнишь, была такая). Этот шаг способствовал накоплению демократии. Графа придумана в «лихие девяностые», чтобы избиратель мог, видишь ли, отказать в доверии всем кандидатам, если никто из них ему не нравится. Но теперь, в период стабильности, такая графа, как ты понимаешь, становилась просто смешной. Как может не нравиться никто, если, по крайней мере, один кандидат — от главной партии — просто не может не нравиться? Это же глупо!
А на тот случай, если кто-то не проникнется доверием и решит вообще не голосовать, был отменен порог явки. Это значит, что теперь достаточно было прийти одному человеку, и выборы можно считать состоявшимися. А уж явку одного избирателя главная партия точно бы обеспечила.
Все эти нормы были прописаны в законе и приняты большинством голосов, которое, слава богу, имелось.
Таким образом, был сделан еще один важный шаг на пути укрепления суверенной демократии.
И вот, наконец, пришел этот день. Граждане страны явились в нужные места и побросали нужные бумажки в нужные урны. Избирательные комиссии, составленные из нужных людей, подсчитали нужный процент для каждой партии. Главная, единая и неделимая получила семьдесят процентов мест в Думе.
Оранжевые шакалы вместе с их покровителями были посрамлены!..
Кроме главной партии немножечко мест было отведено еще трем, не представлявшим угрозы для стабильности. Среди них неизменный Владимир Вольфович, а также коммунисты и еще одна партия, рождение которой ты не застал. Называлась она «Справедливая» и лидером избрала одного из больших начальников. Тот к власти особых претензий не имел, но заявил, что, коли эта власть — в персональном ее воплощении — устанет стоять на одной ноге и опираться лишь на единую и неделимую, он готов предложить свою помощь. То есть коли одна ножка затечет, можно будет опереться на другую.
И все, казалось бы, славно, если б не мелкие пакости, не дающие главной партии спокойно насладиться победой.
Меня всегда удивляло, насколько велика бывает людская неблагодарность. Вот, скажем, тов. Зюганов мог бы тихонько занять отведенное ему место, посадить рядом небольшую группу соратников и на том успокоиться. Так нет, обиделся, что где-то как-то не так посчитали голоса. Заявил, к примеру, что в Мордовии на некоторых участках, по данным официальной комиссий, главная партия получила 104 и даже 109 процентов.
Ну и что? Во-первых, отдельные избиратели в порыве энтузиазма могли голосовать за нее по два-три раза. Во-вторых, общее число голосов сознательных жителей Мордовии, отданных за главную партию, всё же не превысило ста процентов, а составило лишь девяносто три. В то время как, скажем, в Ингушетии она получила девяносто восемь, а в Чечне — девяносто девять.