Что же случилось в декабре 2011-го? Как накопился этот горючий метан в стабильной нашей благодати, отчего вдруг прорвался?
Я тут пытаюсь, в меру своего разумения, обрисовать тебе — год за годом — всё, что сам видел, не слишком залезая в теорию. Но коли рискнуть сунуться туда, то с теорией, со всей этой стратегией и тактикой, сдается мне, дела обстоят хреновато.
Первые четыре года единственной заботой нашего лидера была стабильность. И в этом, надо признать, он достиг цели, как бы я ни потешался над его веслом. Только стабильность не может быть целью, а тактика не заменяет стратегии. По части же стратегии мало что было ясно, кроме заклинаний о «великой державе».
Рулить к цели не означает лишь рулить финансовыми потоками. При дедушке Ельцине потоками рулили одни — ужасные, не в меру жадные (что правда) олигархи, теперь это благородное дело наш лидер доверил надежным товарищам — по большей части носившим когда-то погоны. Здесь можно усомниться в правильном выборе, но кого поставил, того поставил. В конце концов, народу, полагаю, не так уж важно, кто чем рулит, если не слишком усердно воруют. А если даже воруют, так главное, что смута позади, главное, что царь хорош, бояре же всегда сволочи. Первый век, что ли?
Смута закончилась, ветер стих, рябь улеглась, и те, кто вчера благоговейно внимал речам о стабильности, начали задумываться над общим курсом галеры. В первую очередь, естественно те, кому в этой стабильности предстояло жить.
Пока что курс определялся единственным лозунгом: «Каждый день и каждый час лидер думает за нас». Ты, надеюсь, еще не забыл этот веселенький лозунг из нашего детства.
Какой видел свою цель раб на галере, оставалось не до конца ясным. Зато, кто мешал ему направлять корабль к этой туманной цели, выяснилось быстро. Я старался выполнить свое обещание и не напрягать тебя цифирьками, но приведу еще две последние. В 2008-м был проведен опрос, в котором имелись два «зеркальных» вопроса. Один: « Есть ли у стран Запада основания бояться России?» С этим согласились 32 процента опрошенных. На другой вопрос: « Есть ли у России основания бояться стран Запада?», утвердительно ответили вдвое больше. Схема простая: «Мы — люди мирные, а они, гады, спят и видят нашу погибель». Кстати, такая же пропорция, как заметили авторы опроса, была и в советские времена. Наименьший уровень страха отмечался только в период распада Союза (который эти гады, ты ж понимаешь, и развалили). Занятно, правда?
Тактика «осажденной крепости» неплоха — нет ничего удобнее для сплочения нации, чем коварный враг. Сие хорошо понимал и эффективный менеджер, нынче частенько вспоминаемый. Надежный метод вполне сгодится и для стратегии, если с памятью у кого-то проблемы.
В общем, новым подходом здесь похвастаться трудно, плывем тем же курсом.
А коли есть внешний враг, то как же без внутреннего? «Пятая колонна» — вот она, здесь, под окнами. (Правда, глядя на ту же Болотную, можно слегка запутаться. Там ведь не одна колонна шла, и какая из них пятая, фиг поймешь — то ли от головы считать, то ли от хвоста?)
Враг повсюду. Что же спасет осажденную крепость? Средство лишь одно и средство проверенное — неусыпная бдительность вкупе с непрерывным патриотизмом. Всякие там инновации, хренации-модернизации, всякие там «институты» — пустая болтовня. Главное — изо дня в день ковать патриотизм.
Куем, братец, куем. Недавно целую программу озвучили: «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011–2015 годы». Работаем с дальним прицелом, тематические уроки в школах устраиваем. Скоро, говорят, военное дело начнут преподавать, как в наши славные времена. Бег в противогазах, он, знаешь ли, очень патриотизму способствует.
Так что насчет стратегии я был, пожалуй, неправ. Стратегия есть — патриотическая стабильность и стабильный патриотизм. Остальное приложится. А не приложится, обойдемся и этим…
В такой вот стабильной обстановке провожали мы «нулевые годы», с таким вот чувством глубокого удовлетворения, о котором говорил еще Леонид Ильич.
Если же оставить треп и попробовать разобраться, то ничего нового на Болотной или на Сахарова не произошло. Как нет ничего нового в бесконечном круге, где вертимся мы уже который десяток лет: надежда — «оттепель» — культ — застой и снова, как заведенные.
Я чуть раньше вспомнил романчик свой, так у него был сначала эпиграф. Текст эпиграфа — из книги Стругацких «Обитаемый остров». Ты ж ее читал и, возможно, запомнил, что есть там геройпо имени Максим — «прогрессор» на другой планете и всё такое.
Инопланетная страна, где он пребывает, местечко гнусноватое, а жителям регулярно чистят мозги, объясняя в каком дивном месте они живут. А также объясняя, что их планета — это полый шар, и живут они на внутренней поверхности. Но кое-кто еще способен думать. И вот в разговоре с одним из них Максим говорит ему:
«Вы живете на внешней поверхности шара. И таких шаров еще множество… Где-то живут гораздо хуже вас, где-то — гораздо лучше вас. Но нигде больше не живут глупее…»
Это сказано было на другой планете. Что же касается нас, то я бы тут прямой аналогии не проводил. На грешной Земле нашей можно найти места, где жизнь, бывало, складывалась и поглупее, чем там, где мы с тобой родились. Хотя мало кто, думаю, так изводил себя, наступая каждый раз на те же самые грабли.
А видишь, опять наступили.
События конца 2011-го иногда сравнивают с митинговой активностью конца восьмидесятых. Однако, на мой взгляд, имеются некоторые отличия. Перестройка была, согласись, лишь очередной попыткой начать реформы сверху. Тут и хрущевская «оттепель», и косыгинский «хозрасчет». Во всех этих случаях власть начинала действовать по своему разумению, а народ использовала в роли статистов. Даже в августе 1991-го, когда встретились мы с тобой у Мариинского, люди защищали одну властную группу от другой.
В декабре же 2011-го они вышли не прикрывать кого-то, а заявить: «Можете грызть друг дружку под ковром, но мой голос принадлежит только мне, и только мне решать, как им распорядиться».
Знаешь, какой плакат на митингах был самым популярным? Тот, на котором было написано:
«Я голосовал не за этих сволочей. Я голосовал за других сволочей».
Такая позиция более опасна для власти, поскольку такими людьми труднее манипулировать.
Но тут надо снова лезть в дебри, а я тебе просто рассказываю о жизни нашей, изрядно сумбурной. Теории, если захочешь, от более сведущих людей услышишь. У вас там, поди, их немало. Впрочем, и здесь хватает.
Более интересно, как реагировали не теоретики, а практики. Я имею в виду «технологов» из окружения нашего лидера. В таких случаях показательна именно их реакция — всегда, когда им сдается, что трон может не устоять, они реагируют первыми.
Здесь уже была сказана пара слов о неком молодом господине, которого Владимир Владимирович оставил Дмитрию Анатольевичу в качестве ответственного за идеологию. О том, что напомнил мне кота, да простится такое сравнение.
Но ведь котик — существо умное, что и было еще раз доказано.
Сразу после Болотной площади молодой технолог-иделог дал интервью газете «Известия». Читая его, признаюсь, чуть не упал со стула. Выяснились невероятные вещи. Оказалось, что смутьяны, бороться с коими были призваны мальчики-девочки из боевых отрядов, созданных по инициативе господина идеолога, вовсе не смутьяны, а « лучшая часть нашего общества, или, вернее, наиболее продуктивная его часть». (Да, да, именно «лучшая часть», так и было заявлено.) Более того, эта лучшая часть, оказывается, « требует уважения к себе».
И чего же, по его словам, хочет лучшая часть общества? А вот чего:
«Люди говорят: мы есть, мы имеем значение, мы народ… Нельзя высокомерно отмахиваться от их мнения…»
Уму непостижимо, как быстро прозрел человек! Но этого мало, ты послушай, что вознамерился он советовать тем, интересы кого должен был охранять.