БЕЗМОЗГЛЫЙ ГЕНИЙ
Утром после завтрака Борис Николаевич потребовал свежие газеты.
«Рублю разрешили падать»... «Ситуация в России стремительно приближается к критической»... «Россия на грани политической катастрофы» - гласили газетные заголовки.
Ну вот, начинается! Конечно, что от них ещё можно ожидать? Сейчас главное - спокойствие. Никакой паники. Если вернуться в Кремль, все решат: у них всё валится. Нужно делать вид, что ничего страшного не происходит: президент отдыхает, значит, все идёт как надо.
После обеда из Москвы позвонила Татьяна.
- Папка! - голос был почему-то восторженно-радостный. - У нас тут такое! Такое! Мы срочно выезжаем к тебе!
- Это какое же у вас там? - спросил Борис Николаевич.
- Папка, только ты не волнуйся - у нас тут открытие на весь мир! Это не телефонный разговор. Мы сейчас приедем! - и дочь положила трубку.
« ...На весь мир... - недовольно пробурчал Борис Николаевич. - Россия - сама по себе давно уже открытие на весь мир, понимаешь. Пора бы уж поутихомириться».
Через некоторое время к резиденции действительно подкатили правительственные машины. Одна из них - тёмно-синий «мерс» Татьяны Доченко. Из машин вышли руководитель президентской администрации Валентин Юнашев, пресс-секретарь Сергей Ястребженский, Павел Бородкин (управделами Кремля) и новый директор ФСБ - Владимир Паутин. Юнашев галантно открыл дверцу синего «мерса», помогая выйти Татьяне Борисовне.
Борис Николаевич принял гостей в неофициальной обстановке - в саду за чайным столиком, и в весьма неофициальном костюме - вязаной кофте и шлепанцах на босу ногу. При появлении столь необычной разношерстной делегации он удивленно поднял брови, теряясь в догадках, что бы это значило. Кризис кризисом, но при чём тут завхоз и ФСБ?
Пресс-секретарь, как всегда, был невозмутим; Бородкин, как всегда, важен, а у нового директора ФСБ то ли от нетерпения, то ли от волнения поигрывали желваки на скулах. Татьяна странно светилась, а Юнашев радостно улыбался.
- Чего это ты сияешь, как медный таз, понимаешь? - обратился Борис Николаевич к Юнашеву. Валентин давно был ему за сына, и Ёлкин с ним особо не церемонился. - В стране, газеты пишут, кризис, а он сияет.
- Это дело поправимое, Борис Николаевич, - не переставая улыбаться, сказал Валентин Борисович и загадочно посмотрел на президента.
- Папа, сенсация! - первой не выдержала Татьяна. - Изобретена машина времени!
Мужчины снисходительно посмотрели на Татьяну: ну что с неё возьмешь - женщина!
- Разрешите доложить? - по-военному спросил у верховного главнокомандующего Владимир Паутин. И, не дожидаясь разрешения, осторожно начал: - Борис Николаевич, только что в Москву самолетом доставлен... некий умелец. Есть данные, что он сконструировал аппарат, который... скажем, может перемещать людей во времени.
- Как утверждает наш умелец, аппарат возвращает пока только года на 3-4 назад, - вставил Валентин Юнашев. - Ещё не усовершенствован. Но все равно, Борис Николаевич, какие перспективы!
- Ну-ка, ну-ка, выкладывайте, - заинтересовался Ёлкин. - Кто такой, почему не знаю? - заговорил он языком одного из своих любимых киногероев - Чапаева.
- Борис Николаевич, - обратился к президенту Ястребженский. - Имя и фамилия у нашего умельца весьма необычные: звать его - Гений, а фамилия - Безмозглый.
- Эт чё, Гений Безмозглый, получается что ли? - засмеялся Ёлкин.
- Получается, - все присутствующие подобострастно развеселились.
- И где же вы откопали этого Гения Безмозглого?
- В Сибири, Борис Николаевич, - вкрадчиво сказал директор ФСБ. - Мои его вычислили.
Ёлкин внимательно посмотрел на этого нового директора - ко многим его положительным качествам прибавилось ещё одно: шустёр.
- Так что там с нашим Гением? - потребовал Ёлкин.
- Что интересно, Борис Николаевич, - вставил слово до того молчавший Павел Бородкин. - Свою машину он сконструировал... из чего бы вы думали, Борис Николаевич?
Борис Николаевич ничего не думал. В ожидании он воззрился на Бородкина.
- Ни за что не догадаетесь, - игриво говорил Пал Палыч. - Из старых самогонных аппаратов!
Это было что-то новенькое. Борис Николаевич недоуменно смотрел на присутствующих. По их лицам снова заблуждали улыбки.
- Так и есть, Борис Николаевич, - снова доложил Владимир Паутин, - из самогонных аппаратов. Но главное - действует: мои ребята с ним уже перемещались. Хотя принцип работы пока совершенно непонятен. Величает наш Гений свою конструкцию - «Сонькой».
- Эт чё, «SONY» в русском варианте, что ли?
- Нет, Борис Николаевич. У него жена любимая была - Софья. Умерла. Вот он в честь её и назвал. Но эту историю он вам лучше сам расскажет.
Борис Николаевич впал в глубокую задумчивость. В такую глубокую, что гости подумали было, что он задремал. Но в государственном мозгу Ёлкина шевельнулась и пустила корни интересная мысль.
- Папа, это же такие возможности! - первой решила вывести из задумчивости отца Татьяна. - Можно вернуться в девяносто пятый год, например, представляешь?
- В девяносто пятый не надо! - встрепенулся Борис Николаевич. - По-новой пережить всю президентскую кампанию у меня не получится.
- В девяносто шестой, Борис Николаевич! - выпалил свой долгожданный план Валентин Юнашев. - В это же время - в август девяносто шестого года, уже после выборов. Мы тогда многое сможем переиграть, Борис Николаевич! Очень многое! Избежать кризиса. И вообще...
- Ну... вы... ладно. Вот что... - тяжело соображая, изрёк Борис Николаевич. - Мне нужно самому поговорить с этим вашим... нашим... Гением. Куда вы его упрятали?
- В надёжном месте, Борис Николаевич, - уверил президента директор ФСБ. - Предоставим по вашему первому требованию.
- Предоставьте, - возжелал Ёлкин. - Пред мои царские очи: сам узреть умельца хочу, - велеречиво заговорил он.
- Вам его сюда доставить, вместе с агрегатом?
- Борис Николаевич, - забеспокоился Юнашев, - агрегат его уж слишком громоздкий, плохо переносит транспортировку. Не вышел бы из строя.
- Эт чё, мне, что ли, ехать к нему нужно? - недовольно спросил патрон.
- Папа, у тебя все равно скоро отпуск кончается, - смягчила недовольство отца Татьяна. - Тебе в следующий понедельник на работу. Потерпит уж Гений со своей «Сонькой».
Борис Николаевич снова задумался.
- Ладно, - наконец изрёк он. - Значит, так: предоставить лабораторию, оборудование, материалы - всё самое лучшее и передовое. Людей самых башковитых...
- Не осталось башковитых, Борис Николаевич, - развел руками Юнашев. - Все башковитые давно за бугром, за доллары продались.
- Ну, уж что осталось... Одним словом, дать всё, что ни попросит.
- Да он сейчас, Борис Николаевич, только одного просит - опохмелиться, - пожаловался Бородкин. - Выделил я ему материалы - технический спирт для машины, а он его употребил не по назначению. Еле откачали.
Ёлкин расплылся в понимающей улыбке.
- Ну, это дело святое. Опохмелиться нужно дать, конечно. В запое?
- В запое, Борис Николаевич, - махнул рукой завхоз Кремля. - Как привезли его, так не просыхает.
- Вывести из запоя. Чтоб к моему приезду был как стеклышко и в полной готовности. Как космонавт. Докладывать мне лично обо всём. И ждать моих распоряжений. Идите исполняйте, что царь велит, - отпустил с миром гостей Ёлкин.
- Борис Николаевич, одно маленькое уточнение, - попросил Ястребженский, - я так понимаю, что в прессу никаких сообщений о нашем умельце и его изобретении просочиться не должно?
- Правильно понимаете, Сергей Владимирович, - похвалил сообразительность своего пресс-секретаря патрон.
И для полной убедительности Ёлкин приставил к вытянутым губам указательный палец.
СОНЬКА ИЗ СИБИРИ
Неделя прошла напряжённо.
Депутаты, вызванные из отпусков, стекались в первопрестольную к пятнице, на которую было назначено внеочередное заседание, и кровожадно потирали руки.