— Какая еще постановка, — расстроилась Лора.
Она, много чего передумав после беседы с Настей, вдруг подумала и о том, что Олежка получается, совсем не влюблен в Тоню Величко. А она, Лора, до сих пор влюблена в него. Может быть, Настя просто решила ее напугать? С чего бы ей предупреждать какую-то средненькую Лариску, с которой она даже на переменках не ходила вместе. Зато, быстро думала Лора, она разозлилась из-за шелкового костюма, скривилась, вроде он совсем дурацкий, но видно же было, разозлилась. Можно сказать, позавидовала. Да, а что? Это же Элька шила, а Элька куда великолепнее даже королевы Насти.
— Я говорю, рано еще, насчет секрета.
— Что? — Лора шагнула назад, отводя от своего лица мягкие нити кукурузной метелки.
— Приехали, говорю, рано, — объяснил Коля, — хочешь если, давай посидим тут, у меня шкура есть. Баранья. А как дядь Серега пойдет, тогда и поедем.
— А когда он пойдет, твой дядь Серега? — Лора снова выглянула, беспокоясь, не начали ли собираться курортные дамы.
— Та скоро уже. Отсюда как раз видать.
Коля вернулся к мотоциклу, вывернул из сумки на его боку сверток. Нагибаясь и пятясь, расстелил между высоких стеблей серую небольшую овчину, рваную по краям, и сел, поднимая к Лоре лицо — конопатое, со светлыми глазами под белыми невидными бровями.
— Садись.
Лора подумала и села, подбирая вокруг бедер подол юбки. Не стоять же столбом, пока он тут сидит, почти под ногами.
В ровной зелени шебуршились какие-то птички, попискивали, пересвистываясь. Тени ложились вперекрест, наползая одна на другую, и тихо шевелили себя под ветерком мягкие метелки — желтые и коричневые. Коля вздохнул, поднимая ребра, закинул руки за голову и лег, светя в полумраке зелени впалым животом, над которым топырился кожаный старый ремень.
— Это на силос кукуруза, скоро покосят ее. Уберут вместе с горохом.
Он засмеялся удивленному лориному лицу, пошарил рукой рядом с овчиной и вытащил тонкую плеть с листочками и стручками.
— Хочешь? Тут полно, — ловко открыл стручок, высыпая ей в ладонь горошины, которые лежали так тесно, что стали похожи на кубики.
Лора, смеясь, жевала, тоже вытаскивала длинные плети, оказалось, их тут невидимо, под важными высокими стеблями, ловила стручки и высыпала горошины в ладонь.
Коля время от времени поднимался, куда-то сквозь стебли внимательно глядя, потом укладывался снова. А Лора, наевшись, снова заволновалась. Им еще ехать обратно, мало ли, не торопятся взрослые, но там Валентина, у нее список. А ведь еще секрет, на него тоже нужно время.
— Ну что там твой дядь Серега?
Коля пожал плечами, сел, выплевывая прозрачную чешуйку стручка.
— Не свезло нам, Лорчик. Я думал, уйдет, а он торчит там, пень старый. Да посидим еще.
— Нет. Я не могу. Если ничего, то давай уже поедем. Коля? Поедем, да?
— А ты меня поцелуй, — предложил Коля, обнимая ее плечи, — и сразу поедем. Ты погодь. Ты чего?
Лора вскочила, перекашиваясь от того, что ее рука осталась крепко взятой рукой мальчика. И почти упала на него сверху. Ерзая коленками по мягкой овчине, потребовала звенящим голосом:
— С ума сошел? А ну, пусти! Пусти, я сказала!
Коля немного обиженно засмеялся. Убрал руки. Поднял лицо к ней, стоящей сердито уже поодаль.
— Ага… Пешком побежишь? Тогда точно запасут тебя.
— То есть. Если я тебя поцелую, ты меня, значит, довезешь? А так нет? Фу. Ты на базаре, что ли?
Солнце уже скрылось за колосьями дальнего поля, вокруг запищали бодрые комары. Лора ступила в сторону, выглядывая из-за стеблей. Пока они торговались насчет поцелуя, с дальнего бережка исчезло покрывало и трое купальщиков. У нее сжалось сердце. Теперь времени, только доехать. Вот попала…
— Ты что думаешь, — мрачно сказал за ее спиной Коля, — вот прям, нету у меня никого, да? А что я сделаю, если ты мне понравилась. Я тебе сразу ото и сказал, честно. А тебе жалко, один всего разочек поцеловаться? Блин, ваши девки вон, прямо в саду зажимаются за сиренью. Эта ваша. Длинная такая, которая ржет, как лошадь. И еще эта — в техасах. С курткой. И еще черненькая такая. На татарку похожая. Наташка.
— Погодь, — прервала его Лора, — в техасах? Тоня Величко?
— Не знаю. Русявая такая. Она с Пачиком крутит. Мускат бухали, и такая вся, ох, я только шампанское дома пью.
— Ничего себе…
— Вот я и говорю. Я ж, не потому что мне завидно, я по-другому совсем. Просто понравилась.
Лора посмотрела на часики. Шагнула обратно к овчине и решительно села, сгибая коленки и натягивая на них подол.