…Вот, скажем, две креативные девушки раскладывают на прилавке предновогоднего базара подарков плоды собственного творчества – непременные валяные брошечки, бисерные браслетики и пластиковые сережечки. Cтоит одной отвернуться, как другая незаметно пододвигает подносик со своим товаром чуть ближе к покупателям; двадцатью секундами позже ее подруга тайком проделывает то же самое со своим подносиком. После третьей манипуляции оба подносика грохаются в проход между столами.
…Вот, скажем, надпись на стене жилого дома в глухом спальном районе: «Граждане! Мы и так живем на краю цивилизации! Убирайте хотя бы собачье дерьмо с тротуара!», и приписка фломастером: «Катя! Я тебя люблю, но и твоего кобеля касается! Евгений».
…Вот, скажем, журналистка пытает художника К. на открытии его выставки: «Вот вы к нецензурной лексике как относитесь?» – «Равнодушно», – говорит художник. «Ну как же это – равнодушно?» – недовольно спрашивает журналистка. «Ну, равнодушно», – говорит художник нервно. «Ну как же можно равнодушно относиться к нецензурной лексике?!» – спрашивает уже порядком возбужденная журналистка. «Слушайте, ну что за хуйню вы спрашиваете?» – говорит художник тоскливо.
…Вот, скажем, буфетчица в театре, где проходит открытие поэтического фестиваля, собирая двадцать пирожков и десять чашек чая для репетирующих внизу поэтов, удивленно спрашивает саму себя: «Что ли поэты пирожки едят?..»
…Вот, скажем, жовиальный молодой человек замечает своему другу после выступления поэта Пащенко: «Да, Библию, видимо, все-таки стоит прочитать».
…Вот, скажем, серьезная студентка педагогического университета внимательно слушает лекцию критика Ильи Кукулина о современной поэзии. «Сейчас я прочту вам стихотворение, которое называется „Мед“», – начинает лекцию Кукулин. «Пока все хорошо, – тихо шепчет девушка себе под нос. – Пока все понятно».
…Вот, скажем, официант вежливо сообщает посетителям, что «суши у нас закончились еще 14 января 2007 года». На вопрос о том, что же такого произошло 14 января 2007 года, рассеянно отвечает: «О, не думайте об этом».
…Вот, скажем, музыкант К., отчаявшись дождаться давно заказанного такси, одалживает в гостинице детские санки и, нагрузив их инструментами, отправляется на собственный концерт пешком.
…Вот, скажем, художник К. спрашивает сотрудниц Музея современного искусства, нельзя ли ему сделать чаю, и в течение следующей минуты с великим тщанием перечисляет технические параметры напитка: не слишком горячий, сахара две ложки с половиной, но без горки, лимона один ломтик разрезать пополам, пакетик «хорошенько поболтать, вынуть и отжать в чашку» и еще «размешивать не надо, это я люблю сам». После чего спохватывается, чувствует, что невыносимо занесся в своей гордыне, и быстро добавляет упавшим голосом:
– Чашку можно грязную.
…Вот, скажем, двое мужчин с лопатами выходят ранним утром откапывать каждый свою машину в одном из узких хитровских переулков. Сначала они обмениваются дружескими улыбками, потом, по мере продвижения работ, начинают недовольно хмуриться, и, наконец, дело заканчивается скандалом: машины стоят друг напротив друга, и каждый, откапывая свою машину, исподтишка скидывает снег с лопаты под колеса чужой. За всем этим с восторгом наблюдают малолетние дети копателей, общим количеством три штуки. Один из них старательно вылепливает себе в сугробе сиденьице со спинкой и располагается поудобнее. Остальные следуют его примеру. Спектакль продолжается.
…Вот, скажем, воспитательница средней группы детского сада мрачно говорит подруге после третьей порции виски: «Еще один стишок про „зимушку-красавицу“ – и я стрелять, блядь, начну».
…Вот, скажем, скучающая пара разглядывает из окна ресторана рекламную растяжку: «Ежегодный фестиваль креветок», едва различимую сквозь густую метель. «Хотела бы я знать, что это креветки в Москве ежегодно празднуют?» – мрачно спрашивает дама. «Тот факт, что они здесь не водятся», – говорит ее спутник.
…Вот, скажем, тихий посетитель «Кофемании» долго поглядывает на сидящую в другом конце зала женщину с ноутбуком и явно набирается решимости, чтобы заговорить с ней. Наконец женщина собирается уходить. Тихий посетитель понимает: сейчас или никогда. Он наклоняется, достает из-под стола огромную клетку с какими-то цветными лесенками, колесиками и перекладинками внутри, вытаскивает из портфеля запечатанный шуршащий пакет, кладет его поверх клетки и несет все это сооружение через зал. В клетке кто-то пыхтит. «Простите, – говорит он женщине, – я вот хочу спросить: вам не нужна морская свинка? У меня вот у сына аллергия началась, я ее в зоомагазин несу, и тут вдруг подумал: вдруг она как раз вам нужна?»