…Вот, скажем, посетительница литературного кафе старательно перекрикивает читающего в микрофон поэта, обращаясь к подруге: «Я! Не! Могу! Под! Это! Есть! Я! Даже! Под! Есенина! Однажды! Не! Смогла! Есть!»
…Вот, скажем, глава небольшого интеллектуального издательства успокаивающе говорит иностранному литагенту: «Нет-нет, кризис нас не коснулся, это от природы у меня рожа такая».
…Вот, скажем, известный писатель обращается к собравшейся на его чтения небольшой толпе со словами: «Конечно, тот факт, что вы все явились сюда в два часа рабочего дня, говорит о моей целевой аудитории довольно много…»
…Вот, скажем, маленькое рекламное агентство разработало для заказчика, сети московских кафе, кампанию на период Масленицы: «Даже наш первый блин – лучший блин в городе!» Заказчик скрепя сердце отказался: его юристы увидели угрозу исков о диффамации. По их мнению, слоган мог быть прочитан конкурентами как «любое говно лучше ваших блинов».
…Вот, скажем, нервный юноша, на вид лет семнадцати от роду, с нажимом говорит приятелю, равнодушно оглядывающему полку с психоделической литературой в альтернативном книжном магазине: «Я ненавижу Россию в четвертом поколении. То есть уже мой прадед практически ненавидел Россию».
…Вот, скажем, посреди людного парка очень измученный и потный маленький мальчик в очках бросает на снег веревку от саночек, плюхается в сугроб и, задыхаясь, говорит с трудом уместившемуся на саночках довольному папе: «В следующий раз не заключай со мной пари про бульдогов. Я лучше тебя все знаю про бульдогов. А ты опять проиграешь и будешь при всех людях ехать на детских санках, как дурак».
…Вот, скажем, молодая пара в кондитерском отделе супермаркета просит продавщицу подавать им все пирожные по очереди. Девушка дает мужу куснуть каждое пирожное, муж внимательно его разжевывает и говорит: «Таких два. Таких четыре. Таких одно, их только я люблю. Таких пять, они Марику понравятся». Девушка передает надкушенное пирожное продавщице. Та аккуратно складывает все надкушенное в одну коробочку, а все заказанное – в другую. Пара уходит: у нее в руках – маленькая коробочка с надкушенными пирожными, у него – большая коробка с пирожными для гостей.
…Вот, скажем, человек-бутерброд с рекламой компании по продаже недвижимости повторяет каждые несколько секунд одну и ту же фразу, сначала тихо, себе под нос: «Кто не боится конца света…» – затем громко и зазывно: «Обращайтесь в лучшее московское агентство недвижимости!» Опять тихо, себе под нос: «Кто не боится конца света…» – затем громко и зазывно: «Обращайтесь в лучшее московское агентство недвижимости!»
…Вот, скажем, в Монетчиковских переулках стоит кривой снеговик: вместо глаз – камушки, вместо носа – ямка, у подножия – картонная коробка с написанной фломастером табличкой: «Подайте сифилитику на приличную мину!» и дюжиной разновеликих морковок.
…Вот, скажем, несколько холеных дам с коктейлями в руках обсуждают за столиком пафосного кафе тот приятный факт, что месячные непременно приходятся либо на 23 февраля, либо на 8 марта, но уж никак не на оба праздника.
…Вот, скажем, втоптанные в снег флаеры магазина медтехники с надписью: «Только к Международному женскому дню! Двадцать процентов скидки на все оборудование по уходу за больными!»
…Вот, скажем, две немолодые дамы в строгих костюмах, загибая пальцы, постоянно сбиваясь и начиная заново, производят под тяжелым взглядом очень утомленной продавщицы цветочного ларька сложные подсчеты: «Шушере по тюльпанчику, это просто три букета возьмем, лишнее выкинем, старшему эшелону – розы белые, по три штуки, это всего девять штук… Или мы себя тоже туда считаем? Или мы себя в тюльпаны считаем?»
…Вот, скажем, схема для вышивания крестиком, выставленная в витрине швейного магазина под табличкой «Подарки вашим близким к 8 Марта»: немолодая чернявая женщина в красном корсете и черных чулках танцует разнузданный фокстрот со вставшим на задние лапы спаниелем.
…Вот, скажем, плакатик в руках сумасшедшей старушки у метро «Маяковская»: «Отдала России 73 года и 8 месяцев своей жизни! Из них последние 62 года и 6 месяцев ПРОКЛИНАЮ!!!»