роизношу то, что крутится в голове, но понимаю, что за этим не помню ничего. В голове от страха вылетело все, и я начинаю вспыхивать из-за своей глупости. Я снова бросаю взгляд на него, чтобы увидеть, смеется ли он над моей детской глупостью, но он серьезен и холоден. - Простите. Я хотела просто заверить вас, что сделаю все возможное для отстаивания ваших интересов перед высшим руководством колледжа. Спасибо. Я всовываю бумажку с речью в карман и стараюсь быстро ретироваться со сцены, не оборачиваясь больше в его сторону, но поскальзываюсь об деревяшку и лечу на пол со свистом. Боже! Я от ужаса сильно сжимаю свои глаза, не желая подниматься. Но вокруг все меркнет и тускнеет. Я открываю глаза и в панике подрываюсь с кровати. До меня не сразу доходит, что я нахожусь в своей комнате. Звук будильника с нарастающей громкостью входит в мое сознание. Черт! Это всего лишь плохой сон. Дьявольски плохой. Чертовски плохой. Сердце стучит как сумасшедшее. Я закрываю глаза на секунду и вижу его каменный взгляд, от которого можно продрогнуть намного сильнее, чем от ливня поздней осенью. Трясу головой, пытаясь выбросить его образ из головы. Раньше я вообще не могла спать. В каждом сне видела его безжизненный взгляд и глаза, которыми он на меня смотрел в последний раз. Со временем количество таких снов свелось к минимуму, но окончательно они все же не перестали меня беспокоить. Я перевожу дыхание, заправляю кровать и иду в ванную. Времени достаточно много, чтобы никуда не спешить. Оказавшись в ванной, сбрасываю мокрую от пота пижаму и залезаю под горячую струю воды. Нервозное состояние и стая периодически пробегающих по коже мурашек сводят меня с ума. Я переживаю. Но горячий душ и правда расслабляет и ободряет. Будет ли он там? Смогу ли я строить свою жизнь в его присутствии и делать вид, что между нами ничего не было? Это будет испытанием на прочность, но его власть надо мной полностью иссякла вместе с моей любовью. Я готова сражаться. Вылезаю из душа и достаю из шкафа белые махровые полотенца. Одно наматываю на влажные волосы, а второе оборачиваю вокруг тела. - Готова ли ты бороться за свое счастье? - Спрашиваю я у своего двойника в зеркале. На школьном выпускном я видела в зеркале лишь жалкое подобие себя. Я испытывала лишь сожаление, глядя на себя в зеркало. Сейчас я вижу перед собой счастливую девушку, надеющуюся на лучшее и снова умеющую за себя постоять, какой я была раньше. Я не позволю никому разрушить то хорошее, что у меня появилось. Никому. Я включаю радио на телефоне и начинаю наводить марафет, пританцовывая под заводной ритм клубной песни. Если и есть радость на земле, то это танцы под песни, которые тебе очень нравятся. Выбираю броский макияж, чтобы под ним спрятать свою нервозность - глаза выделяю в стиле «смоки айс» и сильно крашу ресницы тушью. Волосы высушиваю феном и закручиваю щипцами в большие локоны. Когда в ванной все приготовления окончены, выхожу из нее и прохожу по коридору к своей комнате. На секунду кажется, что в комнате родителей раздался какой-то звук, но, замирая у их двери, прихожу к выводу, что никто не мог встать в пять утра просто так. Моей матери плевать, что у ее дочери сегодня важный день. Хотя... Это тоже важный день для нее, ведь единственный человек, мешающий ей спокойно жить, сваливает сегодня в другой город. И этот человек искренне надеется, что сюда ему возвращаться не придется. Ведь его здесь больше ничего не держит. А вообще, и правда больно смотреть, как от нашей сплоченной семьи остались лишь руины. Хотя, она никогда и не была сплоченной, но когда-то она была хотя бы похожей на настоящую семью. Мы проводили каждые праздники вместе, наряжали елку, готовили праздничный ужин. Все это я помню, как будто это было вчера. Я еле вытаскиваю себя из потока мыслей, глядя на наше единственное семейное фото у меня на стене. Мама пыталась выбросить эту фотографию, чтобы ее новый ухажер это не увидел, но какой в этом смысл? Она боится, что ее бросят, если увидят, что когда-то она была счастлива с мужем и тремя детьми? Скорее они подумают, что она полная дура, раз отказалась от всего ради ничего. Я хмыкаю громче, чем хотелось бы и снова включаю свое радио. Эстон должен приехать через час, чтобы помочь мне загрузить чемоданы на первое время в колледже. У меня еще есть время продумать до ниточки свой костюм. Открываю гардеробную и прохожу внутрь, копаясь в огромном количестве одежды. Из комнаты слышу, как радио-ведущий желает всем доброго утра и говорит о новом треке, взорвавшем все мировые чарты. Мне становится любопытно, что на этот раз пользуется особой популярностью, и я, держа в руках парочку платьев, вылезаю из своей норы. Музыка начинает играть (Прим. Klave feat. Kedo Rebelle - Apocalypse (Original Mix)) и мгновенно обволакивает своей мелодичностью. Думаю, что это станет и моим любимым треком. Я погружаюсь в пучину удовольствия, но голос, появившийся в песне, стремительно вытаскивает меня из грез, подымая все волосы на моем теле дыбом. Мысли в голове начинают так же стремительно бегать, как и сердце набирать пульс. Я просто открываю рот от шока. Я так долго не слышала его голоса, что сейчас ощущение, что я слышу его впервые. «Ты чувствуешь, как наши пути расходятся?» «Может ли это все быть нашей предначертанной судьбой?» «Если это апокалипсис, то подготовь себя к концу света». - Что ж... Это такой тонкий намек, Мэттерс? Я не боюсь тебя. - Я делаю достаточно долгую паузу, раздумывая над своими словами. - Больше не боюсь. Я выключаю радио, не желая больше слушать его голос, от которого звенит в ушах, словно сирена, предупреждающая о неминуемой катастрофе, и сразу же слышу звук открывающейся соседней двери. Неужто мама захотела пожелать счастливой жизни? К черту все платья! Впопыхах напяливаю на себя белую хлопковую рубашку и узкие белые джинсы. Но чтобы мой наряд не был таким уличным, дополняю его закрытыми туфлями на шпильке белого цвета. Шустро выхожу в коридор, чтобы похвастаться маме, какая у нее дочурка умница. Но здесь никого не оказывается. Странно. Я ведь отчетливо слышала шум. Ну и к черту. Она мне не особо-то и нужна. Прохожу в ванную, чтобы накрасить губы помадой и забрать косметичку. Стоя у зеркала, задумываюсь, стоит ли с собой забрать мамин фен, который мне очень нравится. Думаю, что правильно было бы спросить у нее разрешения. А еще правильно было бы не разрушать семью. Кто в этой семье думает о правильности? Правильно. Никто. Уверенно выдергиваю провод из розетки и складываю фен в коробочку. - Воровка. - Слышу мужской голос у двери. Вот черт! Я уже готова высказать все, что думаю, ему в лицо. - Господи! Я немедленно отворачиваюсь и закрываю лицо руками, чтобы стереть с памяти только что увиденное. - Да ничего страшного, - смеется голый Сиджей. Я все еще стою с закрытыми глазами и чувствую, что он начинает приближаться ко мне. - Я... Вы... - Открываю глаза и вижу, что он уже зашел в ванную. Начинаю заикаться прежде, чем он открывает шкаф рядом со мной и вытягивает полотенце, которое сразу оборачивает вокруг бедер. - Все хорошо, не бойся. - говорит хриплым голосом и слегка улыбается. Темные волосы взъерошены, в глазах играют озорные огоньки, широкий торс блестит от пота. Он был бы вполне неплох, если бы не кувыркался с моей матерью. А раз он с ней, значит, кукушечка уже давно его покинула. Я хватаю фен, про который чуть не забыла. Капельки пота стекают с его симпатичного лица, с шеи, с груди. Немного улыбаюсь, чтобы не ухудшать ситуацию. Хотя он даже не смущается. Если бы мать заметила нас здесь, она бы выбросила меня за дверь еще раньше. - Бурная ночка выдалась? - Вырывается у меня до того, как я осознаю, что сказала. - Ой, извините. Сиджей прищуривается, оценивая мой вопрос, и его улыбка начинает медленно ползти к ушам. - Бурное утро, скорее... Сегодня пробежал пять километров. - произносит он так, будто оправдывается передо мной. - Мм... - Мычу я в ответ, не зная, как быстрее закончить эту неловкую беседу. - Ты так и собираешься поедать меня взглядом или все же позволишь принять душ? - Он снова растягивается в улыбке. - Пожалуйста. - Закусываю губу, чтобы не наговорить ему то, что я думаю о нем на самом деле. Выхожу из ванны и бросаю на него недовольный взгляд. В то время как он смотрит на меня с таким видом, что трахнул бы на месте. Гребаный извращенец. - И кстати. Я оборачиваюсь на его голос. - Давай на «ты». Я старше тебя всего лишь на три года. Все-таки я подозревала, что он еще юнец. Теперь уверена, что у него что-то не в порядке и с головой. Ему с такими данными покорять моделей, а он засаживает моей сорокапятилетней мамаше. Фу. - Ладно, - я машинально соглашаюсь, но тут же вспоминаю папу, по которому скучаю, - Хотя, знаете что? Нет, не буду я к Вам на «ты». Вы же мой отчим. А еще трахаете мою маму. А еще спите на кровати, где пол года назад спал мой отец. А сейчас его нет. Потому что моя мама нашла себе очередного ёбыря, - глаза на мокром месте. Я вот-вот разрыдаюсь. - Может быть, мне Вас лучше папочкой называть? Сиджей не ожидал, что наша невинная игра может так закончиться и застыл в недоумении. Я хлопаю дверью, стараюсь успокоиться,