Они сели за стол, и Витторио вновь наполнил бокалы.
– О, да вы замечательно готовите, – сказал он.
– Я люблю стряпать, – ответила Лили, которая рада была почаще устраивать такие вечера, чтобы продемонстрировать свои кулинарные способности.
– О чем вы задумались? – спросил после недолгого молчания Витторио.
Лили интригующе улыбнулась, поднеся бокал ко рту. Если бы он только знал…
– Не могу вам сказать.
– Почему?
– Потому что вы вновь втянете меня в спор.
– Звучит довольно завлекательно, так что я вынужден повторить свой вопрос.
В ответ Лили загадочно улыбнулась, мерцающий огонек свечи отражался в ее потемневших глазах.
– Расскажите мне об Эмилии.
Витторио нахмурился.
– Так вы сейчас думали о ней?
– Нет, просто я хотела переменить тему разговора, и к тому же любопытно было бы узнать о ней как можно больше.
– И все же, о чем вы думали? – настаивал Витторио. – Мне больше хотелось бы поговорить об этом, а не об Эмилии. Эмилия в прошлом, а меня интересует настоящее.
– А может быть, то, о чем я думала, не имеет отношения к настоящему? – поддразнила его Лили.
– Я все равно хочу знать.
Она повертела в руках свой бокал и улыбнулась.
– Хорошо, буду с вами откровенна и расскажу, о чем думала, но при условии, что потом вы расскажете мне об Эмилии и о моем отце.
– О'кей, договорились, – согласился Витторио. Лили глубоко вздохнула.
– Я думаю о том, как приятно вот так сидеть, есть и выпивать в этом чудесном саду. Пение цикад, запах трав, теплая погода…
– …Звезды над головой, и луна бросает серебристый свет на виноградники на холме, – подхватил Витторио.
Лили откинула голову и посмотрела на него через стол.
– Значит, это правда.
– Что правда? – тихо спросил он.
– Что кровь у итальянцев разжигает солнце.
– И превращает ее в неукротимый огонь.
Лили звонко рассмеялась.
– Вы все испортили. Я-то думала, вы романтик, если способны произносить такие речи о луне и виноградниках, а вы начали говорить о совсем других вещах.
– Вы имеете в виду – о страсти? Она тоже может быть романтичной; все зависит от того, чего вы хотите от жизни. – Витторио на минуту замолчал. – Мне нужно то, что было между Хьюго и Эмилией, – сказал он наконец.
– А что было? – спросила она, догадываясь, что Витторио имел в виду, но все же желая услышать это из его уст.
– Любовь… – сказал он вполголоса и устремил на нее задумчивый взгляд своих темных глаз.
Лили с интересом наклонилась вперед.
– А что это была за любовь?
Он угрюмо усмехнулся:
– Самая что ни на есть идеальная – всепоглощающая, всепобеждающая, сжигающая… Да подберите какой угодно, пусть даже избитый, эпитет – не ошибетесь.
– Их жизнь прошла у вас на глазах, не так ли? – глухо произнесла Лили.
Он кивнул.
– Я завидовал им. Нет, не по-черному. Но это была настоящая зависть.
О, она прекрасно его понимала! Разве не этого мы ищем в жизни – всепоглощающей любви!
– Странно слышать такое признание от мужчины, – вздохнула Лили. – Мне всегда казалось, что вы ужасно расчетливы в любовных делах.
– Просто вам не везло.
Лили кивнула в знак согласия. Однако ведь и Витторио, мягко говоря, не без греха. Ей не нравилась в нем холодная надменность и жестокость, бывшие неотъемлемыми чертами темпераментного, страстного характера. Но сейчас Лили почувствовала, что именно это в нем ее привлекает.
– Хотите кофе? – тихо предложила девушка, нарушив затянувшееся молчание.
– Хочу, но только сварю его сам. – Витторио поднялся из-за стола, посмотрел на нее, и в его взгляде промелькнуло что-то необычное.
– Спасибо. А я пока уберу посуду.
Витторио пошел в дом, а Лили еще немного посидела, наслаждаясь теплым воздухом, пропитанным пряными запахами. Она хотела близости с Витторио Росси. От этой мысли у нее закружилась голова. И ведь она могла получить то, что хотела. Лили на мгновенье закрыла глаза, дав волю своему воображению, но тут же очнулась. Ведь она мечтает о настоящей, всепоглощающей любви, о таких отношениях, которые были между ее отцом и Эмилией. С чего они начинаются, как разобраться, что именно это любовь, и можно ли быть уверенной, что Витторио Росси – тот человек, который сможет пробудить в ней это чувство? Лили собрала тарелки и понесла их на кухню.
Витторио занимался приготовлением кофе. Он ждал у плиты, пока закипит вода, и поднял глаза, когда она вошла. В этот момент пламя висевшей над плитой керосиновой лампы потускнело и она начала чадить. Витторио прикрутил фитиль.
– Керосин кончился.
– Сейчас принесу свечку из сада, – сказала Лили, собираясь выйти из кухни.
Вдруг она почувствовала, что рука Витторио крепко охватила ее запястье, и она оказалась в его объятиях, ощутив щекой его жаркое дыхание: он лихорадочно искал в темноте ее губы. Его поцелуй был жадным и лишенным какой бы то ни было нежности. Лили удивилась, как она могла подумать, что он романтичен. Его грубый эгоистичный порыв испугал девушку, и она пыталась отстраниться, но Витторио крепко удерживал ее в своих объятиях.
– Мне больно!
Он ослабил хватку, но не настолько, чтобы она могла отстраниться от него.
– Извини, я не хотел, – прошептал он и снова прильнул к ее губам; на этот раз его поцелуй был нежен, он словно молил о прощении.
Совсем не об этом мечтала Лили несколько минут назад в саду: вместо чудесного восторга она испытала лишь страх и сомнение. Да, они хотели друг друга, но не было чего-то главного в их отношениях.
– Я не могу, – сухо сказала девушка, отстраняя его.
Она вышла из дома; оставленная на столе свеча освещала дворик. Лили осторожно подошла к ней, но не успела взять в руки – Витторио приблизился к ней сзади и повернул Лили лицом к себе.
– Прежде чем отдаться, вы хотите услышать слова любви?
– Нет, – поспешно ответила она, – дело не в этом…
Хотя почему нет? Она хотела любить, хотела быть любимой и не желала, чтобы ею просто воспользовались.
– Знаю, что вы имеете в виду. – Неожиданно его интонации потеряли мягкость. – И вы такая же. Вы расчетливы, как все женщины. Сначала дразните и завлекаете, а потом…
Лили оторопела.
– Слушайте, вы словно живете в другом столетии! У меня и в мыслях нет вас завлекать. Я просто хочу, чтобы ко мне относились как к человеку!
Девушке показалось, что она разговаривала с Витторио слишком резко, и она коснулась его руки.
– Знаете, Витторио Росси, – тихо сказала она, – я хочу от жизни того же, чего и вы. Я хочу отдаться волнению и страсти, хочу испытать то, что было между моим отцом и Эмилией. Но я боюсь совершить ошибку…
– …Того, что случилось с вашим отцом, когда он женился в первый раз?.. – подхватил он и сжал ей руки.
«Отчасти да», – подумала Лили. Может быть, это действительно было главной причиной, заставлявшей ее стремиться к идеалу в отношениях с мужчиной, которого, возможно, на свете и не было.
– …И того, что случилось с вами, когда вы женились в первый раз, – осмелилась добавить она. – Ваш роман привел к браку, который не принес счастья никому…
Он сильнее сжал ей руки, и Лили поняла, что своими словами причинила ему боль.
– Извините, это, конечно, не мое дело. Просто мне надо, чтобы вы поняли: я не хочу, чтобы мной просто воспользовались как женщиной, а вы, по-моему, собираетесь сделать именно это…
Он рассмеялся.
– Похоже, вы тоже живете в другом столетии, Лили Мейер. Женщины не менее искусно научились использовать мужчин, чем те – их. И вы сейчас используете меня.
Она удивилась.
– С чего вы это взяли?
– Вы хотите принять бой на своих условиях. Вы умеете найти нужные слова, говорите, что боитесь совершить ошибку. Но было бы ошибкой загонять внутрь свои желания и порывы. Разве можно познать вкус жизни, если постоянно опасаться сделать рискованный шаг?
– И в данном случае этим рискованным шагом станет решение переспать с вами, не так ли? – парировала она.