Е.А. Прудникова
Вот тебе, бабушка, и средний класс!
У нас (и у них тоже) в последнее время радуются: «российский средний класс вышел на площадь», «средний класс протестует», «опора на средний класс». Ну, да… Только непоняточка маленькая выходит: кто радуется, кто протестует, на кого опора? Что это, собственно, за зверь такой — средний класс?
Попытка погуглить показывает, что термин очень загадочный. До сих пор социология не может четко определить, что это такое.
Возьмем Вики как энциклопедию энциклопедий. Вики, конечно, врет — но не в базовых понятиях. «Средний класс — совокупность социальных слоев населения, занимающих в стратификационной системе общества промежуточное положение между низшим классом (бедными) и элитой (богатыми)». Ну, то, что богатые — элита общества, оставим на совести составителей, ладно… А кто такие «низшие классы»? Та же Вики говорит, что это люмпены, безработные, правонарушители, наркоманы, матери–одиночки и пр.
Что же получается, что средний класс — это практически все люди, живущие своим трудом? Вики так и говорит: «В странах, считающихся развитыми, средний класс составляет наиболее многочисленную группу населения. Функциями среднего класса считаются привнесение инноваций и воспроизводство квалифицированных кадров, а также поддержание стабильности в обществе». Вот так взяли и зачислили одним махом все население страны в средний класс — как в советской школе всех детей скопом принимали в пионеры, кроме двоечника Васьки.
Стоит ли удивляться, что до сих пор у социологов не существует даже критериев, согласно которым человека можно отнести к пресловутому классу? Называют уровень образования, доходов, владение собственностью, способность к высококвалифицированному труду, даже самоощущение — и то в ходу. Но, в конце концов, все критерии сводятся к уровню доходов — их хотя бы посчитать можно, не погрязнув в перечислении «частных случаев». Недавно у нас социологи гордо отрапортовали, что в России 25% населения принадлежит к среднему классу. Почему? А потому, что у них доходы больше 500 долларов. Нет, говорят «альтернативные» социологи, надо проводить границу по черте в 1000 долларов, и на самом деле у нас 7% населения принадлежат к среднему классу. Но можно ли отнести к одному классу высококвалифицированного рабочего, профессора–хирурга, хозяина магазинчика и офисного менеджера, даже если у них один и тот же уровень доходов? Можно, говорите?
И много ли рабочих, повинуясь единому порыву, вышли на Болотную площадь?
С другой стороны, марксизм данный орех Кракатук щелкает как семечку, ибо общество он разделяет не по уровню доходов, а по отношению к средствам производства. В марксизме все проще. Люди, которые живут на доходы с собственности, — буржуазия, те, кто продает свою рабочую силу, — пролетариат. А кто не первые и не вторые, те — средний класс. Всякие там мелкие собственники, которые сами же на своих «предприятиях» и трудятся. Но в этом случае профессор–хирург и офисный менеджер, получается, относятся к пролетариату?
Много ли хозяев магазинчиков вышло на Болотную площадь?
Вернемся к буржуазной идеологии. Изначально основополагающей градацией либерализма, которая лежит в ее основе, был имущественный ценз. Исторически он противостоял идеологии сословного общества, где основным считалось право, данное от рождения. Либерализм утверждал, что богатый простолюдин выше нищего дворянина, и со своей точки зрения был прав. (С другой стороны, ему противостоял социализм, где за основу бралась польза, которую человек приносит обществу. Идеология социализма утверждала, что бедный труженик выше богатого бездельника, — и со своей точки зрения также была права.)
Пока наемный работник получал крохи, а высокооплачиваемый специалист быстро обзаводился собственностью, система работала. Однако сейчас все смешалось, ибо в экономике, главной целью которой является производство денег, собственность, если она не исчисляется миллиардами, значит мало, а доходы определяют все. Так что офисный менеджер, продающий свой труд, сплошь и рядом может быть обеспеченнее хозяина магазинчика. В общем‑то, хозяин магазинчика может по доходам в средний класс и не вписываться, и кто он тогда? Низший класс? Люмпен, что ли?
Чушь какая‑то, право…
Какие там еще критерии? Привнесение инноваций и воспроизводство квалифицированных кадров? Ну, отнести наших научных работников и педагогов к среднему классу — это даже и не смешно…
По сути, остается один критерий — поддержание стабильности в обществе. Но в этом случае получается… Да, вот именно! Получается, что какого‑то общемирового среднего класса попросту не существует. В каждой конкретной стране он свой. Вот кто заинтересован в том, чтобы общество, страна, экономика сохранялись такими, какие они есть, — тот и средний класс.