Немцы мои суда тоже трогать не стали, правда стоящие в портах заставили полностью выгрузить. Да, во время перемирия уругвайские танкеры и балкеры снабжали стратегическими грузами врага — но за это время впятеро больше судов доставляли такие же грузы в Россию…
Первым встал Керченский металлургический завод: его было нечем топить. Пока рабочие и инженеры с трудом не давали печам погаснуть — чтобы те не развалились, но как долго получится продержаться хотя бы в этом режиме, было непонятно. Завод полностью работал "с колёс" и запасы угля обычно делались на пару недель — не было места его хранить. В ожидании войны всё же были сделаны попытки "запасти побольше", но чтобы запасти, этот запас нужно сначала привезти, а балкер из Австралии тащится два долгих месяца — так что пятьдесят тысяч тонн "излишков" можно было счесть большой удачей. Еще пять балкеров успели до блокады войти в Чёрное море, но это были крохи. Все запасы угля позволяли лишь попытаться растянуть агонию моих металлических заводов на пару недель.
А зимой в Керчи всё же довольно прохладно, и оставить жителей без отопления — невозможно. Кузьмин, бросив так и не запущенный завод в Новониколаевской, примчался в Керчь:
— Александр Владимирович, дайте мне до весны хотя бы по пятьсот тонн угля в день, чтобы коксовые печи и домны не загубить. Любого, мусорного, какого найдете… Если печи загубим, то заново их пускать дороже в разы встанет.
— Петр Сергеевич, мне печи самому жалко. Поэтому вопрос: а ста тонн угля для спасения печей хватит?
— Я же серьёзно!
— И я серьёзно. Из Австралии я возил двенадцать миллионов тонн угля в год. Печи? Сейчас нечем топить электростанции, химические заводы, города в конце концов. Нечем от слова совсем! Нами добывается полтора миллиона тонн антрацита, меньше двухсот тысяч тонн коксующегося и двести пятьдесят тысяч — бурого. Дальний Восток считать не будем — оттуда уголь не на чем возить. Есть предложения?
Двадцать второго сентября народ собрался на "заседание партхозактива". Мое место было в уголке, мы с Камиллой просто сидели и слушали выступления директоров и финансистов. Жена у меня — просто прелесть: во-первых, заранее потребовала, чтобы я на заседании не волновался, а во-вторых, села рядом со мной, взяла за руку и каждый раз, когда я пытался встрясть в дискуссию, нежно мне руку гладила и тихонько напоминала:
— Спокойно Саша, спокойно. А то голову тебе оторву и останусь безутешной вдовой…
— Так это ненадолго: к вдове с капиталом в три миллиарда рублей завтра же толпы утешателей прибегут.
— И останусь я безутешной вдовой без денег…
Совещание главным образом обсуждало, где взять недостающие калории и какие заводы могут максимально ускорить данный процесс. Лебедев предложил расконсервировать все заглушенные скважины в Баку и набурить тысячи новых — используя автомобильные буровые установки, которыми проводилась "разведка недр". Электростанции перевести на мазут — корабли, бывшие основным потребителем этого топлива, в российские порты нескоро вернутся. Меня заинтересовал было проект, предложенный ковровцами с экскаваторного: какая-то механизированная крепь для шахт, способная вроде как утроить добычу угля. Но оказалось, что её делать не меньше полугода. Порадовал, разве что, Берёзин сильно порадовал, предложив на судостроительных заводах делать оборудование для новых "малых" шахт. Таких — для добычи бурого угля в Подмосковном бассейне — было на этом же совещании решено заложить больше сотни вместо двух десятков запланированных ранее. Теоретически такая шахта могла бы выдавать до сотни тонн угля в сутки. Бурого, то есть плохонького — но и такой все же лучше, чем совсем никакого.
Однако основной проблемой было обеспечение топлива для металлургических заводов. Частично проблему решила Мышка — подписав контракт на поставку трехсот пятидесяти миллионов пудов угля с компаниями, входящими в "Продуголь". Пять миллионов тонн антрацита конечно не заменят кокс, и производство стали упадет чуть ли не вдвое — зато Кузьмину не придется плакать о "загубленных заводах". А если зимой придётся остановить половину ткацких фабрик и прочих лесопилок в стране — это не мои заводы.
Когда мы вернулись с совещания домой, Камилла позвала Таню:
— Дочь наша, одевайся быстрее, мы идем гулять. И горничным передай, пусть нас проводят…
— Куда это вы собрались?
— Не знаю… в лавку зайдем, купим пряников на обед. А ты, пока нас не будет, можешь спокойно все, что внутри себя накопил, громко и с выражением произнести.