— Лукконен, Отто Роальдович…
— Бельский, Игорь Петрович…
Из всех гостей я лично знал лишь штабс-капитана Бельского, с которым раз десять виделся во время согласования заказов на самоходные артустановки.
Здороваясь, я пытался понять причину столь неожиданного визита. Из нерешённых вопросов была, разве что, последняя телеграмма.
— Господа, относительно запроса, поступившего на прошлой неделе, точную дату назвать пока невозможно, но как минимум ещё одну «катовицкую бомбу» мы сможем подготовить до Рождества…
Грузный, какой-то весь помятый, сонливый генерал с густыми, длинными, топорщащимися усами — казавшимися мне особенно нелепыми на фоне выбритой до синевы блестящей головы — внимательно оглядел меня с ног до головы.
— Вы неправильно понимаете цель нашего визита, Александр Владимирович.
— Так удивите меня, господа, — откровенно говоря, мне уже начал надоедать весь этот светский танец вокруг да около.
— Правительство издаёт корректировку Перечня, утверждённого указом от четырнадцатого февраля тринадцатого года, — влез адъютант усатого генерала. — Заводов и фабрик особого порядка. Во избежание возможных недоразумений, Вас было решено ознакомить заблаговременно.
Я машинально принял протянутые документы, пытаясь осознать произошедшее. Ну да, даже Иванов согласовал, министр промышленности, глава Генштаба, «Утверждаю», премьер… «Исключить из «Перечня заводов и фабрик, работники которых подлежат призыву при объявлении военного положения согласно особому порядку» следующие пункты:..»
Арзамас. Муром. Сергиево.
— Господа, это должна быть ошибка. Или даже прямая диверсия!
— Никакой ошибки, — в голосе так и не представившегося усатого зазвенел презрительный металл. — Естественно, никто не собирается закрывать заводы, забирая всех работников до последнего. Есть вещи и поважнее Ваших прибылей!
— Вы понимаете, что призыв в армию даже одного человека из бригады снизит количество выпускаемых машин — тех же «Шилок» — самое меньшее на одну в день. А из-за непостоянства поставок мы и так далеко не всегда выдерживаем заложенные в заказ Артуправлением пять машин в сутки! Или кто-то в правительстве считает, что потери после Бычавы восполнять нет нужды, что австрияки больше не соберут механизированный по последнему слову современной техники «кулак»?
— Александр Владимирович, — деликатно кашлянув, приостановил мой только начавший разгораться пламенный монолог Бельский. — Вы, в силу своего коммерческого склада ума, просто не можете осознать, что такое Бычава. В отличие от того же Николая Николаевича…
— Мне с высокой колокольни плевать, сколько машин Вы продадите армии, — презрительно, хоть и устало, ответил тот, кого Бельский назвал Николаем Николаевичем. — У меня даже сейчас на двух с лишним десятках «Акаций» нет полных экипажей.
— И кто-то считает, что вчерашний токарь сможет сесть за рычаги боевой машины и сразу сможет повести её в бой? И та мало того, что заведётся, так ещё и не заглохнет в первую минуту?
— Школы имеются в Посаде и Киеве. Туда и будут направлены призывники с заводов, — ответил Самойлов
— Генштаб не может распорядиться просто отвести в тыл на обучение жалкую пару рот со всего фронта? — возмутился я.
— Основную массу армии составляют крестьяне. Которые любую попытку привлечь их к чему-то сложному незамедлительно саботируют, по причине природной лени и тупости.
— Но неужели нельзя грамотных рабочих набрать вне моих заводов — работающих, ещё раз напомню, почти исключительно на обеспечение фронта!
— Выбирать железнодорожников решительно невозможно, — ответил Сергей Сергеевич, — после разрыва варшавской рокады все европейские дороги перегружены сверх меры, снижать скорость прохождения составов недопустимо.
— Из Перечня не только Ваши заводы убраны, — добавил Бельский. — Семьдесят промышленников исключены. Людей отовсюду призывать будут.
— А в чём проблема выбрать механиков и канониров из флотских экипажей, раз уж Флот проявил себя в лучших традициях самотопства?
— Те, кто производит эти машины, гораздо быстрее обучатся ими управлять. Да и сами по себе изначально будут знать их уязвимости при ежедневном обслуживании машин, — как дураку, с расстановкой, повторил усач.
— Вы говорите так, будто…
Стоп! Он сказал «у меня»?
Я запоздало присмотрелся к толстому генералу. Николай Николаевич. Пусть качество нынешних газетных фотоснимков оставляет желать много лучшего, но, делая скидку на вымотанность и помятость…