И первого же сентября мы с Камиллой положили первый камень в основание Днепровской плотины: миру нужно электричество. Ведь за время войны было выстроено множество заводов, фабрик — которые работали кое-как, а теперь-то уж можно было и их "довести до ума".
Однако чтобы "довести до ума" хоть что-то, потребен этот самый ум — а я, видимо, пропустил ту очередь, где за ним стояли. Поскольку за войну цены несколько изменились, по прикидкам ДнепроГЭС должна была обойтись теперь миллионов в триста — триста пятьдесят — и это без учета "окружающей инфраструктуры". С инфраструктурой — под миллиард, но мои надежды на то, что шестьсот с лишним миллионов будут вкладывать другие люди, оказались напрасными.
С окончанием войны правительство отменило практически все военные заказы — и внезапно выяснилось, что большая часть "заводов военного времени" не нужна вообще никому. Просто потому, что их нельзя использовать для производства мирной продукции. А переделывать их — у хозяев денег нет, многие не успели и по кредитам, взятым на строительство, расплатиться…
Заводы продавались буквально за гроши — что помогло мне за эти гроши выкупить два авиационных завода. Из семи, которые действовали еще в августе — но производить на этих заводах мне было просто нечего. Петрашкевич принес мне "План переустройства заводов на выпуск мирной продукции" стоимостью в полтора миллиарда — но на вопрос, где миллиарды взять, он не ответил. Военные заказы пропали не только в России, и продажи автомобилей в той же Америке за две недели упали втрое, а про подушки шутейные заокеанцы и вовсе забыли…
То, что стороны согласились на мир, было понятно: британцам в случае продолжения войны грозила полная морская блокада, а Германия, несмотря на победоносный для нее характер войны, вкладывала в нее буквально последние силы. Для американцев война тоже перестала быть очень выгодной: в случае победы Германии возникали слишком большие риски невозврата уже выданных кредитов, что же до Франции — да кому она нужна, эта Франция!
Конечно, французы умудрились задолжать другим странам весьма немаленькие суммы, и все понимали, что скорого возврата долгов ждать не приходится. Поэтому в счет долгов "мировое сообщество" просто отобрало у Франции колонии — оставив бедным французам лишь северо-западную Африку до Сенегала. Принцип дележки мне был совершенно непонятен: Германии почему-то достался Вьетнам, Убанги-Шари и Камерун, а, скажем Конго и Нигер отошли американцам. США забрали себе и все французские колонии в Америке, англичане забрали остатки французских колоний в Африке — оставив, правда, небольшой кусочек бельгийцам. В дележке мне тоже удалось принять участие, и России обломился Мадагаскар — там Камилла решила тоже чего-то "масляное" повыращивать.
Англичане были моей инициативой не очень удовлетворены, но мои доводы оказались более весомы: большая часть нефти на их остров поставлялось "Палм Ривер". Что же до угля и железной руды — от "Палм Ривер" Британия зависела не очень, однако Австралия под шумок объявила о полной независимости (уж больно не хотелось делиться прибылями с рудников), причем если раньше их устраивал статус "доминиона", то теперь австралийцы творили что хотели — и стоило им намекнуть, что в Германию руду с железом продавать может оказаться выгоднее… В конце-то концов, в Австралии "Палм Ривер" платила не только весьма приличные налоги, но и экспортные пошлины, которые составляли очень заметную часть бюджета — а если вспомнить, сколько австралийцев получали от меня зарплату, то случившемуся демаршу вполне можно найти объяснение.
Впрочем, Британию вполне устроило и то, что теперь суда Восточной Республики с большим удовольствием возили в метрополию различные грузы из колоний. А что делать? фрахт заметно подорожал, а из-за падения продаж автотехники мне каждая копеечка стала очень дорога. Вдобавок угля с другого полушария мне теперь требовалось сильно меньше — выкупленные у разоряющихся владельцев шахты на Донбассе уже к весне шестнадцатого года давали мне больше восьми миллионов тонн. А новые металлургические заводы и угольные электростанции стало строить не на что…
То есть новые электростанции и заводы строить пришлось — на Мадагаскаре. Потому что с правительством был подписан простой договор: я добиваюсь передачи колонии России, а за это всю колонию Россия отдает в аренду мне. Не навсегда, на двадцать пять лет — но мне, я думаю, хватит. В конце-то концов, я же не собираюсь жить вечно — однако то, что мне отмеряно, желательно прожить с комфортом. Я думаю, что если бы вообще потребовал мне после подписания всех договоров Мадагаскар мне насовсем подарить под поместье, правительство и это бы подписало: надо же ширнармассам продемонстрировать хоть какие-то "победы", а этот остров янки продавливали все же в пользу именно "Палм Ривер" — и им было плевать, под чьей он будет формальной юрисдикцией. Так что будет пока — реально — под моей.