— Какие?
— Они исчезают.
— Куда исчезают?
— Не знаю, я с исчезнувшими не встречался.
— Не знаете, а болтаете. Сейчас я вас зарегистрирую, и вы убедитесь, что здоровью это не повредит.
— Я попался. Теперь мне все равно.
Удивительно, но сектант был абсолютно спокоен. Это была не игра в принципы, а осознанный выбор. Он был готов принять смерть в застенках Коллегии, потому что хотел достойно прожить отведенный судьбой срок. Ему не нужны были подачки.
— Я не одобряю ваше поведение, — Зимин постарался произнести эти слова как можно суровее.
— Но я себя никак не веду, — удивился сектант. — Сижу и разговариваю с вами.
— Вы нарушаете закон.
— Уже нет. Вы меня зарегистрировали, придумать еще одно правонарушение будет очень трудно. Законы мы соблюдаем.
— Вы отказываетесь принять подарок от Коллегии, это невежливо.
— Бессмертие, что ли, подарок?
— Люди для вас старались!
— Неужели вы не понимаете, что готовите людям страшную участь. Наверное, по наущению дьявола, так как только дьявол способен на такую подлую штуку.
— Объяснитесь.
— Согласно нашей вере, люди возрождаются снова и снова, пока им не удается, совершенствуя должным образом свой дух, прорваться сквозь страдания, исправить карму и прервать цепь рождений. Только так человек способен обрести Блаженство. Вы предлагаете прервать духовный поиск и на веки вечные запереть мою душу в ненавистном материальном теле. Спасибо, не нужно. Для меня ваше практическое бессмертие — тот самый ад, о котором вы и сами любите поговорить в свободное от работы время. Когда рассказываете друзьям и подругам о душах пойманных вами смертных.
— Отказаться от бессмертия ради своей веры, — какое средневековое мракобесие!
— Если вам не за что умереть, то и жить не стоит.
— Я подумаю над вашими словами, — сказал Зимин.
Василий поволок сектанта в каземат. На пороге тот обернулся и пристально посмотрел в глаза Зимину, словно хотел убедиться, что у координатора еще осталось что-то человеческое за душой, хотя бы чуть-чуть.
— Все это пустые слова, — сказал Зимин. — Стоит ли доверяться непроверенным теориям и учениям?
— Это называется верой. Вы верите в темную энергию, а я в то, что мой дух освободится, когда удастся прервать утомительную цепь рождений. Кто из нас окажется прав, инквизитор?
— Я не инквизитор, — уточнил Зимин. — Всего лишь координатор.
— Нет. Инквизитор!
Дверь захлопнулась. Зимин задумался. Была в словах сектанта своя правда. Не в том смысле, что нужно, мол, прерывать цепь рождений и пробиваться к Блаженству. На сектантские идеи Зимин поддаваться не собирался. Он знал, что мир устроен достаточно просто. Никаких карм, цепей рождений и никакого Блаженства не существует в природе. Это можно легко доказать, если воспользоваться догмами старой науки, ныне запрещенной. Зимин знал доказательство и готов был познакомить с ним любого желающего, если попросят. Дело было вовсе не в идеях несчастного сектанта, а в том, что все люди разные, у них собственные представления обо всем на свете, в том числе и об устройстве мира. Начиная великие дела, нужно помнить, что нельзя требовать от всех без исключения людей понимания того, что начатое дело действительно великое. Многие не согласятся.
Вот как это получилось с сектантами. Отказ от такого долгожданного, казалось бы, бессмертия для них выбор естественный. Принять этот подарок (?) они могут, только отказавшись от своей веры. Зимин представил, как они усаживаются в кружок и начинают прикидывать, выгодно ли им будет поменять свою веру на кота в мешке. Абсурд!
И не нужно говорить об истине. Это вопрос скользкий. Истина, как известно, принадлежит Коллегии. Ученым и сектантам придется подчиниться.
Вернулся Василий. Он был в хорошем расположении духа. Угадать, как он провел последние десять минут, было нетрудно.
— Вижу, не удержался? — спросил Зимин, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал укоризненно.
— И как только вы догадались, шеф? Очень уж он был спокоен. Это неправильно. Надо было помочь человеку понять, где он, зачем и почему.