— И что там Сэмми натворил? — спросил Ирв с набитым глютенами ртом.
— Потом скажу.
— Мороженое буррито, пожалуйста.
— "Потом" может и не быть.
— Видимо, он написал плохие слова на листе бумаги в классе.
— Видимо?
— Он говорит, что не писал.
— Ну, а на самом деле?
— Не знаю. Джулия думает, писал.
— Как бы то ни было на самом деле и что бы ни думал каждый из вас, вам нужно разобраться в этом вместе, — заметила Дебора.
— Я в курсе.
— А напомни мне, что такое плохие слова? — попросил Ирв.
— Ты можешь догадаться.
— Ты знаешь, не могу. Я могу представить плохие контексты.
— В еврейской школе слова и контексты вообще-то одно и то же.
— Что за слова?
— Это имеет серьезное значение?
— Естественно, это имеет значение.
— Не имеет значения, — сказала Дебора.
— Ну, скажем, слово на "н" там фигурирует.
— Хочу мороженое. А что за слово на "н"?
— Доволен? — спросил Джейкоб отца.
— Он его употребил активно или пассивно? — спросил Ирв.
— Я тебе потом расскажу, — сказал Макс младшему брату.
— Это слово нельзя употребить пассивно, — ответил Джейкоб отцу. — И нет, ты не расскажешь, — добавил он, обращаясь к Максу.
— "Потом" может и не быть, — сказал Бенджи.
— Неужели я и в самом деле растил сына, который говорит о слове это слово?
— Нет, — ответил Джейкоб. — Ты не растил сына.
Бенджи кинулся к бабуле, у которой ни в чем не было отказа:
— Если ты меня любишь, ты мне купишь мороженое буррито и скажешь, что такое "слово на "н"".
— Ну, а контекст? — спросил Ирв.
— Это не имеет значения, — ответил Джейкоб, — и мы закончили это обсуждать.
— Это самое важное. Без контекста мы все окажемся чудовищами.
— Слово на "н", — повторил Бенджи.
Джейкоб положил нож и вилку.
— Ладно, раз ты спрашиваешь, контекст такой: Сэм смотрит, как ты каждое утро валяешь дурака в "Новостях", и смотрит, как тебя каждый день выставляют дураком в вечерних передачах.
— Ты позволяешь своим детям слишком долго смотреть телевизор.
— Да они вообще его не смотрят.
— Можно мы пойдем смотреть телевизор? — спросил Макс.
Джейкоб, не отозвавшись, продолжил разговор с Ирвом:
— Его отстранили от занятий, пока он не извинится. Не извинится — бар-мицвы не будет.
— Извинится перед кем?
— Кабельное? — спросил Макс.
— Перед всеми.
— Почему тогда не пройти весь путь и не выслать его в Уганду, чтоб ему там ток через мошонку пускали?
Джейкоб, подавая Максу тарелку, что-то прошептал ему на ухо. Макс кивнул и вышел из-за стола.
— Он поступил плохо, — сказал Джейкоб.
— Воспользовавшись свободой слова?
— Свободой ненавистного слова.
— Ну ты хотя бы стукнул там кулаком по столу?
— Нет, нет. Ни в коем случае. Мы побеседовали с равом и теперь полностью перешли в режим спасения бар-мицвы.
— Вы побеседовали? Ты думаешь, это беседы нас вывели из Египта или из Энтеббе? Угу. Казни египетские и автоматы "узи". А беседы преспокойно приведут тебя в очередь в душевую, которая вовсе не душевая.
— Боже мой, пап. Всегда?
— Конечно, всегда. "Всегда", поэтому "больше никогда".
— Почему бы тебе не дать мне самому разобраться?
— Потому что ты так хорошо справляешься?
— Потому что он — отец Сэма, — вмешалась Дебора, — а ты нет.
— Потому что одно дело собирать говно за собакой, — сказал Джейкоб, — а другое — за своим отцом.
— Говно, — повторил Бенджи.
— Мам, можешь пойти с Бенджи наверх почитать?
— Хочу сидеть со взрослыми, — сказал Бенджи.
— Я здесь единственный взрослый, — ответила Дебора.
— Пока не озверел, — сказал Ирв, — я должен удостовериться, что все понял. Ты считаешь, что можно провести связь между моим превратно истолкованным блогом и проблемой Сэма с Первой поправкой?
— Никто твой блог не толкует превратно.
Полностью извращают.
— Ты написал, что арабы ненавидят своих детей.
— Поправка: я написал, что ненависть арабов к евреям перекрывает их любовь к собственным детям.
— И что они животные.
— Да. Это я тоже написал. Они животные. Человек — это животное. Это научное определение.